Когда легли, Сашка сразу начал тихо посапывать. Я тоже стал засыпать, удивившись напоследок, какой длинный и необычный был день. И вдруг услышал:

      – Игорь Петрович…

      – Что, Саня?

      – А вы ту книжку, про мальчика из Назарета… написали?

      Сон стек с меня, как темная вода.

      – Нет, Саня, не написал.

      – А почему?

      – Честно говоря, побоялся.

      – Потому что религию раньше запрещали, да?

      – Нет, что ты… Во-первых, жизнь Христа – это ведь не только религия. Это история, философия и масса всяких общечеловеческих тем… А испугался я только себя. Почуял, что пороху не хватит. Начал и отложил…

      – Побоялись, что будет еще один апокриф?

      Эк ведь он меня! Почти в точку… Но я не обиделся.

      – Понимаешь, Саня, я не сумел. Пока писал просто про его детство: про игры, про школу, про родителей и приятелей, вроде бы получалось. А как доходило до главного… Тема Великого Служения не каждому по зубам. У самого-то у меня в детстве таких мыслей, разумеется, не было…

      Я теперь будто не с Сашкой, а с собой говорил. В полумгле. Вполголоса. Но он расслышал. И сказал сбивчиво, тихо:

      – Но в детстве ведь… наверно, каждый про какой-нибудь подвиг думает…

      – Наверно. Только тут не о подвиге речь, а о любви к людям и о желании спасти всех… Знаешь, я мог бы написать, если бы постарался. И возможно, повесть напечатали бы, поскольку времена меняются. Но это была бы еще одна средненькая книжка. И многие сказали бы, что автор спекулирует на модной теме. Сейчас это не редкость… Давай, Саня, спать.

      – Ладно, – покладисто сказал он. И вдруг попросил (я даже почувствовал в темноте, как он жалобно поморщился): – Только не называйте меня Саней, хорошо? Сашка – вот и все. Я с рождения привык…

      – Ну, если с рождения… А у меня тоже просьба, – начал я и прикусил язык. Потому что получилось бы слишком резко.

      Но он понял:

      – Больше не лезть с разговорами о книжках, да?

      «Так тебе и надо, старому идиоту!» Я объяснил виновато:

      – Видишь ли… как говорится, я с этим делом «завязал».

      Раскладушка отчаянно заскрипела.

      – Почему?!

      – Как тебе сказать… Сашка. Наверное, все чернила израсходовал, которые были отпущены.

      – Ох уж… – недовольно выдохнул он.

      Мне вдруг стало чертовски стыдно. Зачем я ною перед мальчишкой? Разве он обязан слушать излияния, которые и самому-то мне противны?.. И все равно он не поймет, что получилось просто несовпадение сроков: «баллончик в авторучке» опустел раньше, чем кончилось календарное время. Оно протянулось усилиями мудрого Артура Яковлевича, которому честь и хвала, но о котором я сейчас не хочу вспоминать. Ни о чем не хочу. Я – человек без имени, беглец в свою последнюю сказку…

      – Вы отдохнете в отпуске, а потом все равно за новую книжку засядете, – утешил