Над Самарой звонят колокола. Владимир Буртовой
Читать онлайн книгу.
глубокими отметинами оспы.
– Жив, браток? – спросил бугровщик, поднимая Илейкину голову на своей широкой ладони.
– Отбились, атаман! Слава господу, кочевники повскакивали в седла и уходят в пески! – прокричал один из стрелявших, высокий, кривоплечий мужик в старых, избитых о камни сапогах, склонив к Илье редковолосую голову в суконной мурмолке.
– Господу слава, – откликнулся атаман. – Но трижды слава и этому молодцу, упавшему на наше счастье словно бы с неба. Иначе перекололи бы нас ойроты. – И распорядился: – Перевяжи его, Фрол, видишь – плечо ему взрезали!
– Диво дивное! – удивился кривоплечий Фрол, наклоняясь над Илейкой худущим лицом с рыжей бороденкой. Светлые глаза воспалены так, что белые яблоки превратились в светло-розовые.
«Должно, от постоянной пыли у него это», – подумал Илейка. Стиснул зубы, чтобы не застонать, когда Фрол делал ему тугую перевязь, чем-то присыпав рану.
Потом погребли под камнями мертвого Иргиза – ойротское копье пробило ему грудь. Спас Илейку, а сам погиб…
С теми бугровщиками Илья два года бродил по Алтайскому Камню, потом пристал к купцам, добрался до Барнаула и с немалыми трудностями, через четыре года по смерти отца Киприана, вернулся в Оренбург. На Гостином дворе неделю искал купцов из Самары. С этими-то расспросами и натолкнулся случайно на Губернаторова переводчика Матвея Арапова, нынешнего своего барина.
– А тебе зачем тот самарец Данила Рукавкин? – Переводчик хитро прищурил узкие глаза, подкрутил темно-русые усы, пытаясь придать себе молодцеватый вид. Но жесткие усы топорщились, каждый волосок сам по себе. – Кто ты моему сродственнику Даниле, а?
Илья кратко пояснил, что жил у Рукавкина тому более пяти лет назад, но помнит приглашение при нужде отыскать купца и возвратиться к нему, где всегда найдет кров и пропитание.
– Вона-а что-о! Узнаю хлебосольного Данилу, – протяжно, в задумчивости уронил Матвей Арапов. И вдруг заговорил о другом: – Голоден? Идем в трактир, там меня ждут к обеду.
В трактире, скорбно печалясь широкоскулым лицом, полуприкрыв и без того узкие глаза, Матвей Арапов рассказал о том, что его сродственник по жене Данила Рукавкин ходил с караваном в далекую Хорезмскую землю, возвратился из того хождения через год, да по несчастию заболел там какой-то азиатской болезнью. Дома и преставился тем же годом.
– А весть ту печальную прознал я от Родиона Михайлова, что был дружен с Данилой. Они вместе в ту Хиву с караваном хаживали. А прошлым летом и Родион помер от болезни живота. Моя супружница Дарьюшке Рукавкиной двоюродной сестрой доводится, – пояснил Матвей Арапов, – оттого я и сведом о тамошних делах.
Илейка поник головой. Родиона Михайлова он тоже помнил хорошо, потому и поверил переводчику. С грустью вырвались из груди горестные слова:
– Что ж теперь делать мне? С Алтайского Камня добирался в надежде прижиться в помощниках у доброго самарца Рукавкина. А теперь где голову