Питер задумался: – А вот еще – зебры. Представьте, что Пудинг стал ниже на половину холки и шире в два раза.

      Девочки опять захохотали.

      – Это только начало, сейчас вы лопнете от смеха, – заулыбался папа. – Шкура у них белая в черную полоску, и нет двух зебр на свете с одинаковым рисунком. На холке у них короткая, как щетка, грива, тоже в полосочку, хвост короткий, как у ослика, полосатый, с черной кисточкой на конце.

      Девочки развеселились окончательно. Достав по чистому листу, они пытались изобразить на бумаге жирафа и зебру, папа подсказывал и хохотал над тем, что получалось. Они провели на маяке несколько приятных часов с отцом, пока не начали по очереди зевать. Питер собрал раскиданные листы с цветными зебрами и жирафами, прикрепил их над столом, подхватил папки с рисунками заката, мольберты и краски и повел девочек домой. Они спускались полусонные по пролетам лестницы, а папа подсвечивал путь масляной лампой. На улице совсем стемнело, по небу плыли