Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь. Гайк Октемберян
Читать онлайн книгу.
что «припахивать» было некого, и, уходя из столовой, «дембеля» оставляли посуду неубранной. Тогда только наряду по столовой приходилось её убирать. Несколько раз старшина замечал неубранную посуду, и в наказание за это НИКТО вместе с «дембелями» приходилось заниматься строевой подготовкой на плацу. Старшина, чтобы бороться с «дедовщиной», часто оставался в столовой до самого окончания «приёма пищи». Когда «духи» и «черпаки» в присутствии самого старшины убрали свои столы и вышли строиться, «припахивать» было уже некого. «Деды», «дембеля» и НИКТО продолжали сидеть за своими столами и не могли из столовой до тех пор, пока посуда не будет убрана. Старшина всё настойчивее начинал требовать, чтобы посуда была убрана. Такое сидение за ДВУМЯ столами уже явно начинало ЗАТЯГИВАТЬСЯ и не могло обещать НИЧЕГО хорошего. «Как же они выйдут из такого положения?» – думал НИКТО. «Я уберу только свою посуду!» – решительно заявил один «дембель», вставая из-за стола, забирая с собой только свою миску, свою ложку, свою кружку, чтобы отнести всё это к окошку в посудомойку. Все остальные последовали его примеру. Каждый убрал за собой только свою посуду. Когда «дембеля» уехали, НИКТО пересел к «дедам», к тем, кто ближе остальных находился к тому времени, когда и ЕМУ можно будет убраться оттуда. Из-за своих способностей к рисованию НИКТО оказался в распоряжении замполита батальона. И когда этот «товарищ капитан» спрашивал: «СДЕЛАЛ?», НИКТО приходилось каждый раз отвечать: «нет». Когда тот спрашивал: «Почему?», то получал один и тот же ответ: «Я в наряде был». Эти вопросы и всё те же ответы на них продолжали ПОВТОРЯТЬСЯ даже тогда, когда «товарищ капитан» стал освобождать НИКТО от наряда. В наряд НИКТО заступал в шесть часов вечера, а капитан узнавал об этом на следующее утро и «освобождал» ЕГО от наряда где-то в обед, где-то около ДВУХ часов дня. А в шесть часов вечера НИКТО опять оказывался в наряде. ОН не вылезал из нарядов. Наряд по роте только назывался «суточным», потому что, на самом ДЕЛЕ, было как каким-то ПРАВИЛОМ оставлять тех, кто в нём оказался, на ВТОРЫЕ сутки. Когда НИКТО оказался в армии, то ОН с самого начала почувствовал себя таким угнетённым, словно всё это время толщиной в ДВА года как придавила ЕГО. Когда же ОН попадал в «суточный» наряд по роте, то этот гнёт сразу как УДВАИВАЛСЯ. В наряде ОН чувствовал оказавшимся в меньшей клетке, которая находилась внутри большей. ОН чувствовал себя как с ДВАЖДЫ запертой душой и чувствовал себя большей МИШЕНЬЮ для придирчивых глаз. Несмотря на то, что весь наряд по роте каждый раз оставляли на ВТОРЫЕ сутки, НИКТО, когда в очередной раз попадал в наряд, продолжал надеяться на то, что на этот раз, может быть, всё обойдёться одними сутками. Когда до окончания наряда оставалось три-четыре часа, эта надежда ещё жила. Но каждый раз к этому времени старшина начинал с какой-то НЕПОНЯТНОЙ настойчивостью убивать её. Сразу убить её у него не получалось.