Идти в военный поход на Булгарское царство все же пришлось – Блуд, Свенельд и Добрыня попросту заставили меня объявить дружине и народу киевскому, что в самом начале лета рать двинется на Булгарию.

      – Как только смерды засеют землю, мы можем идти в поход, – пояснил Блуд.

      – И обернуться надо до осени, чтобы успеть к уборке урожая. Иначе народ будет сильно недоволен, так и до голода недалеко.

      – Можем двинуться и после уборки урожая, – попытался возразить я. – Пусть люди соберут урожай, а потом уж и пойдем воевать.

      Но тут же пришлось устыдиться своего непонимания обстановки. Блуд переглянулся со Свенельдом, и оба засмеялись. Лица у них стали такие, словно они беседовали с ребенком.

      – Да, – заметил боярин, покачав головой. – Видно, ты и вправду не врешь и действительно прилетел к нам из другого мира. После сбора урожая наступит зима. Как ты собираешься воевать зимой? Реки замерзнут, плыть по льду мы еще не научились. Наверное, это в твое время люди плавают по льду, да?

      Ага, мне многому придется научиться здесь! В этом мире еще нет дорог, и реки являются единственными средствами коммуникации.

      – Но мы можем двигаться по льду, – неуверенно сказал я, уже сам чувствуя, что снова ошибаюсь.

      – Пешком? – уточнил окончательно развеселившийся Свенельд. – Там мы будем идти слишком долго. И тащить при этом все на себе – запасы, оружие, продовольствие. Нет уж, так на войну не ходят.

      – Но на лошадях, – заикнулся было я в последний раз, и тогда уже оба моих собеседника захохотали.

      – А чем ты будешь кормить коней, князь? – покатывались они. – Откуда ты возьмешь корм зимой под снегом?

      Словом, мне осталось лишь довериться моим «советникам».

      Зато именно я выступил перед дружиной, собранной во дворе княжеского терема. Сам я взобрался на высокое крыльцо с тесовой красной крышей и оттуда строго осмотрел собравшихся. Дружинников было больше сотни, и все они ждали княжеского слова.

      За прошедшие месяцы моего «княжения» я успел познакомиться со всей дружиной. Иначе и быть не могло: все время, которое я проводил в княжеском тереме, приходилось быть на виду и возглавлять главное здешнее таинство – общую трапезу.

      Ели один раз в день, и это обильное пиршество было не просто обедом-ужином, утолением голода, но имело ритуальный характер. Князь пировал со своими друзьями – дружинниками. Это был сакральный акт. Со стороны князя – знак того, что он считает дружинников своей семьей, а с их стороны – знак верности князю. Знак того, что они не бросят его в битве и не зарежут ночью…

      Сейчас все смотрели на меня, и я, покосившись в сторону Блуда и Свенельда, крикнул, что муромский князь Овтай просит помощи от злобных и коварных булгар, которые разоряют его земли. И что нам следует