Шерли. Шарлотта Бронте
Читать онлайн книгу.
«Кориолан». Теперь читай, и сразу узнаешь, насколько ты ничтожен и насколько велик!
– Тогда садись со мной рядом и поправляй, если ошибусь.
– Значит, я буду учителем, а ты учеником?
– Ainsi, soit-il![52]
– Шекспир станет нашей наукой?
– Наверное.
– И ты обещаешь не вести себя как француз, не быть скептичным и не насмехаться? Перестанешь воображать, будто отказ восхищаться Шекспиром – проявление мудрости?
– Не знаю.
– Если так, я заберу у тебя книгу, обижусь, надену шляпку и уйду домой!
– Садись, я начинаю.
– Будь добр, подожди минутку, брат, – вмешалась мадемуазель. – Когда джентльмен читает в кругу семьи, леди всегда рукодельничают. Каролина, дитя мое, берись за вышивание. Может, ты успеешь вышить целых три веточки за вечер.
Каролина ужаснулась:
– При свете лампы ничего не видно, глаза устали, и я не могу делать две вещи одновременно! Если буду вышивать, то ничего не услышу, а если буду слушать, то не смогу рукодельничать.
– Fi, donc! Quel enfantillage![53] – воскликнула Гортензия.
Мур, как всегда учтиво, вмешался:
– Позволь Каролине забыть про вышивку сегодня. Мне потребуется все ее внимание, чтобы она следила за моим произношением, а для этого она должна смотреть в книгу.
Томик Шекспира он положил между собой и кузиной, руку закинул на спинку ее стула и начал читать.
Первая же сцена «Кориолана» доставила Муру истинное наслаждение, и он быстро вошел во вкус. Кичливую речь Кая Марция голодающим гражданам Мур прочитал с выражением, и хотя не одобрил вслух его безрассудной гордыни, явно был с ним солидарен. Каролина с улыбкой посмотрела на Роберта.
– Вот тебе и первый изъян, – заметила она. – Ты сочувствуешь горделивому патрицию, который презирает своих голодных сограждан и оскорбляет их. Читай дальше.
Мур продолжил чтение. Военные сцены его не вдохновили, он заявил, что они давно устарели и проникнуты духом варварства, однако бой Кориолана с Туллом Авфидием восхитил его. Увлекшись, Мур позабыл про критику: он явно оценил мощь и жизненность трагедии Барда; вырвавшись из узкой колеи личных предрассудков, он принялся упиваться масштабным изображением человеческой природы и подмечать, как оживают персонажи, говорящие с ним со страниц книги.
Комические сцены давались ему не очень хорошо, и Каролина прочитала их сама. В ее исполнении они наполнились смыслом, и Муру понравилось. Каролина вкладывала в них душу, в эти минуты ее было просто не узнать – будто в ней внезапно открылся дар декламатора. Следует отметить, что в тот вечер ее речи, будь они серьезные или шутливые, печальные или веселые, звучали непринужденно и порывисто, им была присуща неуловимая прелесть, которая проглядывает в проблеске метеора на темном небе, в сверкании росы, в расцветке или в очертаниях облаков на закате, в мерцании игристой ряби бегущего ручейка.
Кориолан в блеске славы, Кориолан в пору невзгод, Кориолан в изгнании – образы следовали один за другим
Да будет так! (
Фу! Что за ребячество! (