Буран погарцевал по саду

      И дальше лихо ускакал,

      Минуя арки эстакады,

      И связки рельсовые шпал.

      Он вдаль летел неутомимо,

      За перелески и холмы,

      И утверждал неотвратимо

      Господство матушки-зимы.

      Всем фронтом грянула зима

      И десантировались хлопья,

      Чуть просветленной ночи тьма

      Творила призраков подобья.

      И чьи-то зыбкие тела

      Скользили в щели, двери, люки…

      Ледовые колокола

      И замерзающие звуки.

      И войско из немых могил

      Во мраке на холмах погоста

      Восстало и в задоре сил

      Пошло в атаку зло и остро.

      Там, где земные тайники

      Свидетельств битв и потрясений,

      Снежинки, словно мотыльки,

      Кружили стаей привидений.

      Катилось эхо с высоты,

      Напоминая звуки грома.

      И вмиг заметены следы

      У стен бревенчатого дома.

      Ветер пышными снегами

      неудобь запорошил.

      Звездной ночью за стогами

      волк барана потрошил.

      Тит достал свою двустволку,

      крупной дробью зарядил.

      Всем селом пошли на волка,

      чтобы живность не губил.

      Прямо в логово матерых

      шли загонщиков ряды…

      И давали звери деру

      сквозь завалы и кусты.

      В жажде жизни ум постигший

      обступающих людей,

      мимо пуль и красных вихрей

      мчал вожак иных быстрей.

      Чтобы в стае утвердиться,

      двинул первым на флажки…

      Белый снег уже багрится…

      Бьют без промаха стрелки.

      О, сколько ревностная жажда

      Сулит добра нам и наград!

      И мы вперед спешим отважно,

      Минуя терния преград.

      Едва утешив дух стремлений,

      Как дети тему для потех,

      Мы ищем фронт иных волнений,

      Иной планируем успех.

      И убеждаемся, что мифы

      Умеют нами управлять,

      Что бесконечный труд сизифов,

      По сути, тоже благодать.

      Пейзажи, виды, миражи,

      Все воплощенья и движения

      От звезд до шелестенья ржи —

      Сподвижники воображения.

      В душе рождаются миры

      Из дивных форм и очертаний,

      Из всплесков радужной игры,

      В ночной мозаике мерцаний.

      Но вдохновение дарить

      Одно способно в мире чувство —

      С которым можно и творить,