Страсть новой Евы. Анджела Картер
Читать онлайн книгу.
вперив белесые глаза – если «вперив» не слишком вялое описание блуждающего взгляда – в потолок. Хотя иногда, в отместку, испражнялась в кровати.
В таком случае я ее развязывал и наказывал ремнем. А она снова пачкала кровать или кусала меня за руку. В итоге наши игрища как-то неуловимо стали, на мой взгляд, более жестокими. Она казалась мне прирожденной жертвой, и если на порку и унижение она отвечала ироничным смехом (который больше не звенел – я выбил из нее весь этот звон), получается, отбиваться жертва может лишь иронией?
Я привык любоваться, как по вечерам она наряжалась перед тем, как идти в клуб, театр или ресторан, где она выступала и где я никогда не бывал. Развалившись на кровати, будто какой-то паша, я курил и наблюдал через треснутое зеркало за перевоплощением грязной девчонки, которая весь день провалялась в своем дерьме. Этот цветок распускался по ночам. Однако цветок красив сам по себе; ее же красота пополнялась извне, в результате целенаправленной работы. С помощью ритуала, напоминающего черную магию, Лейла торжественно вызывала свою иную сущность, созидала ту Лейлу, которая обитала только по ту сторону зеркала, а сама становилась ее отражением.
Сборы тянулись часами. В такие моменты ее заботило лишь стремление украсить ту, другую; и когда я к ней обращался, она меня не слышала. Когда внешность Зеркальной Лилии ей нравилась, происходило превращение: повседневная Лейла исчезала. Моя Лейла становилась совершенно другим человеком. Она разворачивалась и быстро меня чмокала, с рассеянным достоинством, которое передавалось через зеркало.
А потом выруливала на высоченных каблуках в какое-нибудь грязное кабаре.
С регулярностью точных часов она раз в ночь меня околдовывала. О, мой личный бордель! Все плотские удовольствия в одном месте, в конструкции из кожи и мышц. Эту скульптуру она лепила с изысканным тщанием! Она красила нижние губы, наносила жирную помаду багрового или пионового оттенка на рот и соски, а пудры и мазилки всех цветов радуги – вокруг глаз. С ловкостью сборщика высшей квалификации клеила бахрому накладных ресниц, а фигурный куст своих волос украшала бусинами или запудривала сверкающим бронзатором, который наносила еще и над лобком. Потом опрыскивала себя тяжелыми духами, которые скорее усиливали, нежели маскировали ее собственный аромат, устойчивый запах сексуальности. Что бы сказала бедная поломойка там, дома, в трущобах пригорода Уоттс, если бы увидела, как ты, Лейла, демон Лилит, грязная Лилия, натягиваешь очередные расшитые пайетками трусики, выполняющие исключительно декоративную функцию фигурных скобок для твоих гениталий?
Вот так, под песни Джо Текса или Эла Грина, она феноменально собирала по кусочкам машину для обольщения.
Ее платья – либо шифоновые лоскутки, либо изделия из липкой синтетики, либо нечто грубое на ощупь, связанное из золотых, серебряных или бронзовых металлических нитей. Чулки – черная, бордовая или алая сетка; а от того, какие она подбирала лаковые