Провидец Энгельгардт. Михаил Антонов
Читать онлайн книгу.
результаты за время его хозяйствования:
«В нашей губернии, и в урожайные годы, у редкого крестьянина хватает своего хлеба до нови; почти каждому приходится прикупать хлеб, а кому купить не на что, те посылают детей, стариков, старух в «кусочки» побираться по миру. В нынешнем же году у нас полнейший неурожай на все… В нынешнем году пошли в кусочки не только дети, бабы, старики, старухи, молодые парни и девки, но и многие хозяева. Есть нечего дома, – понимаете ли вы это?»
В крестьянском дворе «сегодня съели последнюю ковригу, от которой вчера подавали кусочки побирающимся, съели и пошли в мир. Хлеба нет, работы нет, каждый и рад бы работать, просто из-за хлеба работать, рад бы, да нет работы. Понимаете – нет работы».
В подтверждение своих слов Энгельгардт приводит выдержку из письма одного крестьянина к сыну, который находился в Москве на заработках (письмо сочинено самим крестьянином):
«Милый сын В. И., свидетельствуем мы тебе нижайшее почтение и уведомляем мы тебя, что у нас в доме так плохо, так худо, как хуже быть не может, – нет ни корму, нет ни хлеба, словом сказать, нет ничего, сами хоть миром питаемся кое-как, а скот хоть со двора гони в чистое поле. Купить не за что, денег нет ни гроша и сам не знаю, как быть. Нынешний год такая бескормица, что теперь в марте не ездят в кусочки на лошадях, как ездили в средине зимы, потому что кусочки подают, а для лошади никто клочка сена не даст».
Легко сказать: «скот хоть гони в чистое поле». Это для горожанина скот – мясо и молоко. А для крестьянина это орудия производства и гарантия сохранения жизни. Останется он без лошади – как ему весной вспахать надел, выполнить другие сельскохозяйственные работы? А остаться без коровы? Тогда хоть ложись и помирай. А кроме того, без скота не будет и навоза, а без навоза можно только зря терзать землю – урожая всё равно не будет.
Другой мужик пришёл купить хлеба и просить хоть какой-нибудь работы:
«Дело-то плохо. Хлеба нет, а в кусочки итти не хочется. А тут скот продать грозятся за недоимку. Что ты будешь делать!»
В первый же год Энгельгардт, продавая зерно крестьянам по умеренным ценам, многих крестьян буквально спас от голодной смерти (не считая тех, кому ежедневно в его имении подавали «кусочки»). Могут сказать: ну, не продал бы хлеб Энгельгардт, продали бы в долг другие. Так-то оно так, но всё дело в условиях кредита. Например, хозяин постоялого двора покупает рожь целым вагоном, чтобы продавать крестьянам мешками (кулями). Сам платит 48 процентов. Какой же процент возьмёт он с крестьян, чтобы самому не прогореть?
В той местности, где хозяйствовал Энгельгардт, «крестьянин считается богатым, когда у него хватает своего хлеба до «нови». Такой крестьянин уже не нуждается в продаже своего летнего труда помещику, может всё лето работать на себя, а, следовательно, будет богатеть, и скоро у него станет хватать хлеба не только до «нови», но и за «новь». И тогда он не только не будет запродавать свою летнюю работу, но ещё будет покупать работу мужика бедного, каких не в дальнем