Еще не совсем проснувшись, щелкаю кнопку телевизора, диктор сразу же сообщает мне, что президент Ельцин отлично себя чувствует. Вот бы и мне такое самочувствие. Президент опять куда-то намылился, с кем-то встретился, новости как новости, ничего особенного. Армагидона все еще нет, а предсказывали-то, предсказывали! 1999 – поворотный год! Обыкновенный год. Терпеть не могу политику! Решительно выключаю телевизор.

      Сижу перед зеркалом в полном ужасе. Вокруг правого глаза сияет густая синева. Если буду спать на одном боку, чтобы синяк не стек к переносице, будет похоже на жирную подводку. Нет! Это ужасно! Веко вспухло, моргать больно. Это же надо, сама себе глаз подбила! На лбу – большой прыщик, губы потрескались, кожа сухая. Да, как меня только мужчины любят?!

      Нет, нет! Я еще очень ничего! Подумаешь, двадцать три! Брюнетка с голубыми глазами, лоб высокий, и фигура отличная: ноги длинные, грудь, талия, все при мне. Вообще, я красавица! Вот только синяк! Черт бы его побрал! Как хорошо, что институт можно прогуливать! Плюнуть на все, и валяться в постели. Все, решено, так и сделаю. Быстрее, быстрее, в теплую кроватку. А ведь голова-то болит!

      Звонок в дверь, только не это! Не буду открывать, не буду! И все равно иду покорно к двери, шоркаю тапочками, запахиваю халат.

      –Кто там?

      –Открывай, открывай, – несется из-за двери, долго я еще буду ждать?!

      Светка. Умеет она придти вовремя. Сейчас начнутся охи, вздохи, как бы не показывать ей синяк?

      –Лиза, я первым делом к тебе, я такую кофточку видела, отпад! Ох, Лиза, что с тобой?

      И на лице отразился вселенский ужас! Моя Светка маленькая блондинка с огромным темпераментом. Всегда в ярком: красном, синем, желтом или с ног до головы в черном. У нее нет полутонов ни в одежде, ни в жизни, либо в восторгах, либо в депрессии.

      –Ой, что случилось? Неужели, Сергей? – она даже за сердце схватилась.

      –Да, нет, – машу я руками, – я сама поскользнулась в ванной. Сделала ремонт на свою голову.

      –Точно? – она щурится недоверчиво, – ты его не выгораживаешь?

      –Боже упаси! Если б он только попробовал, я б ему сковородкой ответила! Ну, что мы застряли в коридоре, пошли на кухню, у меня еще торт остался.

      Она сбрасывает сиреневое пальтишко и миру открывается нечто настолько пестрое, что в глазах рябит. Слава богу, Света настроена благостно! Взобравшись с ногами на узкий диван, она стрекочет без умолку. Пока я кручусь с чаем, Света повествует: о головокружительной страсти к предпринимателю Никите, новой сногсшибательной квартире дяди Игоря, непереносимой духоте в парикмахерской и ценах на рынке.

      –Пей, пока не остыл.

      –Сейчас, дай дорассказать. Ты видела новую историчку? Нет? Зовут Полина Уговна. Это где ж такие имена? – ответов Светке не требуется, – говорят, на экзаменах зверствует…

      Я терпеливо внимаю, киваю головой, а голова моя продолжает болеть и мечтать о воссоединении с подушкой.

      –Что-то у тебя вид кислый, – наконец заметила Света.

      Я прикладываю руку к синяку, морщусь…

      –Болит? – наивно спрашивает подруга.

      –Не очень.

      –Но выглядит, конечно, ужасно безобразно.

      –Спасибо, умеешь ты утешить.

      –Ну, что поделаешь, если это жутко. Слушай, а косметикой? Тональным, пудрой пробовала?

      –И пробовать не буду, тут хоть гипс наложи, ничего не спрячешь, фонарь неугасимый.

      –Тогда надо темные очки!

      –Придумала тоже. В темных очках под осенний дождь. По твоему они сочетаются с сапогами и пальто?

      –Да, так еще быстрее заметят, – соглашается Светка.

      –Заметят и придумают черте что, не надо мне такого внимания.

      –Что же ты будешь делать?

      –Выход