Вот эти два рычага: отрицание сверхъестественного в чуде и открытие, как основной путь познания, как раз и довершили происходивший во мне процесс. Мой вакуум стал быстро заполняться, но я был поистине бездонной бочкой, ничто уже не в состоянии было меня вдребезги разнести.

      Как раз в это время я и получил весточку от человека, о котором уже успел забыть совершенно, отослав воспоминания о нём в самые глубокие кладовые своей памяти.

      Глава 5

      Я был не просто раздражён, я был в ярости. Действительно, более неподходящий момент для подобного звонка трудно было и представить, тем более сейчас, когда я начал наконец выходить из тупика. Вот почему первой моей реакцией было наплевать на какие бы то ни было обязательства и обещания и попросить Лилианну отложить на неопределённое время предполагавшийся её визит. Затем я сумел всё-таки взять себя в руки и даже изобразил в разговоре по телефону какое-то подобие любезности. В конце концов, она ведь сама предполагала возможность такой ситуации и пообещала не быть обузой. Что я терял? Пусть делает всё, что ей заблагорассудится: попутешествует по стране, накупит себе каких-нибудь тряпок, сувениров, я никогда не был жмотом. Главное – не дать понять человеку, что он в тягость, поактёрствовать даже, если понадобится. В конце концов, вся моя жизнь с некоторых пор стала сценой с постоянно открытым занавесом.

      Однако я, конечно же, себя переоценил. Одно дело болтать не пойми о чём где-нибудь за кружкой пива с совершенно незнакомым человеком и совсем другое – перспектива прожить бок о бок целый месяц с женщиной, которая прекрасно понимает не только твой родной язык, но любую шутку в нём, намёк, отсыл, аллюзию.

      Мы встретились там же, где и расстались несколько месяцев назад, – в Руасси, аэропорте Шарля де Голля. Лилианна сразу отметила резкую