И светлые песни Грига… Зимняя повесть. Лариса Ритта
Читать онлайн книгу.
что ещё придумать. Я начинаю, топтаться, как коняшка и, как коняшка, рыть снег то правым, то левым копытом. То есть, каблуком. А он не видит, что я в замешательстве. Обрадовался, воспрянул… Ну, Эмка, зараза такая!..
– Вы… вы извините мою настойчивость… У вас, возможно, другие планы…
– Возьмите меня под руку! – командую я, не в силах больше этого выносить. – Пошли. Держите крепко, у меня температура, я в любой момент могу упасть!
У него в глазах ужас, но под руку берёт и ведёт осторожненько, бережно. А я сразу представляю на его месте Саню. Вот кого бы уже давно тут не было. Только клочки порванных билетов на снегу. Не пришла – отлично, до свиданья, прощай… Ну вот почему, почему! Одни всё рвут на месте, даже не подумав, даже не стараясь понять, а другие ждут, надеятся, верят…
И я иду с тоской в душе, иду в кино с чужим женихом, а снег в лицо горстями – пых-пых – холодно и колко. Эмка, чертовка, сидит себе дома в тепле, курит и смотрит «Самые красивые корабли». А я тут в метели, в степи, под руку неизвестно с кем…
– Как вас хоть зовут?
– Слава, – говорит он доверчиво.
Я кошусь на его руку, что это она какая-то совсем уже невесомая в замшевой перчаточке.
– А вам, Слава, не обязательно знать моё имя?
Кажется, он здорово смутился.
– Простите…
– Меня зовут Ия. И-я. Или Ио. Это по-гречески. Кому как нравится, – говорю я.
Сане нравилось Ио, и мне сейчас сладко и больно говорить это своё греческое имя своему неожиданному деликатному спутнику.
– Так звали возлюбленную Зевса. Зевсу пришлось превратить её в корову, чтобы не быть скомпрометированным перед Герой, супругой, и…
– Ио, лети! – кричал Саня и кидал меня с размаху в речку, стоя по пояс в воде, я, зажмурившись, с визгом падала в солнечную воду, вода расступалась тысячей сияющих брызг…
– Получается, Ио – по-гречески корова…
…Я клала мокрую руку на Санино плечо, оно было смуглым, гладким, как валунок, и горячим даже в воде. Мы плыли на солнце. Всегда, всегда он меня куда-то звал…
– М-м, видите ли, – вежливо говорит Слава, – я, собственно, в некотором роде, знаком с этой историей, точнее сказать, мифом… Я специализируюсь в области античной литературы…
Теперь неловко становится мне. Разошлась, распетушилась. Ио – по-гречески корова. Вот именно – корова неуклюжая! И я молча, но истово отдаю должное Славиной воспитанности и выдержке.
В фойе кинотеатра мы впервые смотрим друг на друга при свете. Я вижу: узкое интеллигентное лицо, мягкие глаза, застенчивая и одновременно какая-то лихая улыбка, кашне – ого-го, во вкусе венецианского дожа – лет двадцать семь… Видит он: неправильный овал мордуленции, усечённой сверху ушанкой, снизу шарфом, блестящие от температуры глаза, грим пятнами, как на ягуарице…
Мы улыбаемся друг другу. И ещё улыбаемся. Ба, симпатичная у него улыбка! И вот, после третьего звонка он уже без толкача ведёт меня под руку в зал. Мамочки! На пальце-то у него кольцо!..