– Дура ты, Леська! Не нужна ты мне! Не моя ты судьба, а, знач, и я не твоя. Поняла? Худо тебе со мной будет.

      – Сам ты дурак, Михась, – Леська насупилась и грубо смахнула пчелу, которая так и липла к Мишкиной макушке. – Что я уже, не могу сама решать, кто судьбой моей будет?

      – Тьфу ты! – Мишка сплюнул кожуру от семечки на землю и ревниво притянул подсолнух к себе. – Говорю ж, дурная! Ну, чего ты губы дуешь, а?! Не понимаешь что ли? Судьба это большое, необъятное. То, что за тебя все решает.

      – Как мамка твоя, что ли? – Леська зычно загоготала. Во дворе взвыл ее пес, Пират.

      Мишка деланно замахнулся, пытаясь изо всех сил сдержать улыбку, лезшую на лицо.

      – У-у-у, язык твой тоже дурной! Причем тут мамка моя, а?!

      Леська подскочила с лавки, подбоченилась, нос задрала и тихо-тихо, чтобы в Мишкином дворе слышно не было, прошипела:

      – Так и скажи, Михась, что это мамка тебе со мной ходить не разрешает.

      Мишка тоже встал: не смотреть же на бабу смешливую снизу вверх. Еще и зубами из-под ногтей что-то выковырял: то ли землю, то ли сок от шелковицы. Это он для пущей важности время тянул. Чтоб поняла Леська, да не гоготала больше, не ребячилась.

      – Да сто раз я тебе уже говорил, – Мишка даже вздохнул устало, как порой это батя делал после долгой работы. – Цыганка мне нагадала, что судьбу я свою в поезде встречу. В по-ез-де! – Мишка сложил пальцы щепотью, да постучал для убедительности по черной Леськиной макушке. – А с тобой мы где встретились, а?

      Леська глаза сощурила, точно вспоминать собралась. Но долго думать не стала, не в том она настроении была, чтобы лишнюю минуту молчать.

      – Так и не помню уже, Михась! Сызмальства с тобой на речку ходили!

      Мишка растянул щербатый рот и радостно хлопнул в ладони:

      – То-то, Леська! Поняла теперь, ну?

      – Дура твоя цыганка, вот, что я поняла! –