Любовные тайны французских королей от Генриха IV до Карла X. Юрий Лубченков
Читать онлайн книгу.
к Алжиру в дальнейшем присоединить Сардинию, получив ее от Испании взамен Наварры. Королю же Наваррскому в вознаграждение за Наварру предназначали другие владения во Франции.
Из плана этого ничего не случилось, да и герцог Франсуа скоро умер. А спустя некоторое время в один год (1589) умерла Екатерина и ее сын, последний представитель династии Валуа – король Генрих III. И на французский престол вступил Генрих Наваррский – король Франции Генрих IV.
Жена Маргарита Валуа
(1553–1615)
Под этим непривычным, да, пожалуй, и не особенно знакомым почитателям Дюма именем скрывается первая супруга Генриха IV Маргарита Наваррская, знаменитая королева Марго. Конечно, великий романист сделал большое дело – и теперь каждый может сказать узнавательное – «А-а, та самая!», но он же в определенной степени и виновен перед нами, ибо, исповедуя принцип, что «история – это тот гвоздь, на который можно вешать все что угодно», он слегка исказил реальные черты этой, признаемся, не слишком ординарной дамы. Пожалуй, в немалых чертах более адекватно отразил ее облик – как внешний, так и внутренний – Генрих Манн в эпопее, посвященной жизни, деятельности и увлечениям короля Генриха IV.
Как писал известный французский мемуарист XVII веке Таллеман де Рео, опиравшийся в своем труде зачастую на рассказы очевидцев предыдущих десятилетий, с которыми он поддерживал достаточно тесные взаимоотношения, «королева Маргарита в молодости отличалась красотой, несмотря на то, что у нее были слегка отвисшие щеки и несколько длинное лицо». Такая вот характеристика внешнего облика, несколько расходящаяся с привычным стереотипом. Но, как будто этого мало, безжалостный мемуарист тут же спешит добавить несколько слов и по облику внутреннему. «Никогда, пожалуй, не было на свете женщины, более склонной к любовным утехам. У нее была особая бумага, поля которой усеивали сплошь эмблемы побед на поприще любви; бумагой этой она пользовалась для любовных записок. Она изъяснялась галантным стилем того времени, но была весьма неглупа». И, как бы сомневаясь, что ему поверят в последнем, буквально через несколько фраз повторяет снова эту мысль, как бы осторожно пробуя ее на зуб: «Если не считать ее безудержного стремления к любовным утехам, она была весьма благоразумна».
К 1572 г., к моменту ее свадьбы с будущим королем Генрихом IV, т. е. тогда, когда ее имя начинает как-то звучать для истории относительно нее уже строились и разрушились некии планы французского правящего дома. Речь идет о неудавшемся проекте выдать Маргариту за испанского инфанта дона Карлоса. Это, надо думать, не особенно огорчало юную девицу, ибо инфант славился тяжелым характером, так что, вполне вероятно, совместная жизнь с ним не могла компенсировать даже греющую душу мысль о перспективе занятия испанского престола. Марго же была молода, по молодому прелестна, весела и хотела радоваться жизни, срывая цветы удовольствия. Из ее последующих нелицемерных признаний видно, что к девятнадцати годам она успела побывать любовницей своих