Пред ними древние ворота —

      Аль-Сакра – гордость и забота

      От рук возвысивших ислам —

      Теперь охрана христиан.

      Людей вокруг – как в наводненье;

      Крик, шум, везде столпотворенье,

      Уже почти полночный час,

      А близ Аль-Сакры толк и глас.

      Амфитеатра укрепленья

      И римских стен вкруг возвышенья —

      Все те же от минувших лет,

      И поражений и побед,

      Но уж не Рима – тех народов,

      Что смену жадно приняли.

      Арабы к арке подошли

      И близ нее, под тенью сводов,

      Среди торговцев, горожан,

      Господ, слуг, нищих и крестьян

      Доспехи воинов увидали.

      Не в опасении осад —

      Еще Толедо был не взят —

      Ворота на ночь закрывали.

      «Почти успели. Поспешим».

      И, нетерпением томим,

      Халиф вперед сам выступает.

      Его военачальник, друг,

      Толпу всю оглядев вокруг,

      Руки с меча не опускает:

      «Как, – шепчет, – как мы здесь пройдем?

      На наш последний вдох и стон

      Я мог, неверный! согласиться!

      Ну что ж. Пускай. Велик Аллах!

      Мы все пред ним лишь тлен и прах,

      Пусть воля Высшего свершится!»

      «Саид, закрой свое лицо,

      Пусть нас никто здесь не узнает.

      Дай руку, вот, держи кольцо —

      Оно все двери отворяет

      И нам ворота отворит».

      «Халиф, но ведь на нем горит

      Червленый знак Плантагенетов!»

      «Ну что ж. В геральдике ответом

      Учителей ты превзошел», —

      С насмешкой, холоден и зол,

      Сказал Халиф, отворотился;

      Военачальник же смутился

      И с ног до головы дрожал,

      И больше уж не возражал.

      Он, видя скорую погибель,

      Все ж смело к стражам подошел,

      Там на романский перешел;

      С улыбкой обещавшей прибыль

      Задал вопрос, достал кошель,

      И золотые, что отсель

      Аж до Гранады не видали,

      На руку воинов полились;

      Вмиг