Человек не настолько ценит себе подобных, чтобы признавать задругами способность отправлять высокую должность.

      Признать посмертно заслуги того, кто с нею успешно справился, – вот и все, на что мы способны.

      Высокая должность избавляет иногда от необходимости иметь еще и дарования.

      Чем менее достойны дурные граждане получаемых ими почетных должностей, тем более они становятся небрежными и исполняются глупости и наглости.

      Во всех областях жизни… есть такие поразительно прочные люди, уцелевающие при всех переменах и поворотах, несмотря на все свои пороки и ошибки: это – доносчики, служители «святого дела сыска».

      Власть доноса – власть не только подлая и безнравственная, но и опасная.

      Где доносчики награждаются, там не будет недостатка в виноватых.

      Человечество мыслит по касательной к той кривой, по которой оно движется.

      Мало кто меняет убеждения – меняют идеологии.

      Идеи тем проще овладевают массами, чем они проще.

      Идеи овладевают массами в извращенной форме.

      Практичную идею можно использовать и с правой, и с левой стороны.

      Идеологи дискутируют монологами.

      При оглашении идейного завещания главное – степень вменяемости наследников.

      Если миф сталкивается с мифом, это в высшей степени реальное столкновение.

      Вера – то, ради чего умирают; идеология – то, ради чего убивают.

      После гибели идеи остаются трупы.

      Человек готов умереть за идею – при условии, что видит ее не слишком ясно.

      Умереть за идею – это звучит неплохо, но почему бы не послать идею умереть за вас?

      Легче умереть за идею, чем жить в соответствии с ней.

      Доктрины имеют то преимущество, что избавляют от необходимости думать.

      Историки фальсифицируют прошлое, идеологи – будущее.

      Не мы хватаем идею, идея хватает и гонит нас на арену, чтобы мы, как невольники-гладиаторы, сражались за нее. Так бывает со всяким истинным трибуном или апостолом.

      Ценность