Наши взгляды встретились и я чуть не взвыла, отчетливо прочитав в жёлтых глазах, что меня ждет. Все плохо, очень-очень плохо.

      Сжав кулаки, Влад размашистым шагом зашагал ко мне, как-то мрачно, зловеще и пугающе до дрожи в коленках. Люди, словно чувствуя исходящую от него опасность, в спешке разбегались в стороны, прижимались друг к другу, выгибались, делали все, чтобы не коснуться надвигающееся на меня возмездие. А ведь я ничего даже не сделала, инициатива вся исходила от Матвея. И вот самое обидное, что мне сейчас влетит и мне как обычно и слова не дадут сказать.

      Влад неотвратимо приближался, стремительно сокращая между нами дистанцию. Да пошло оно все! Я морально не готова выслушивать сегодня его оскорбления.

      Разворачиваюсь и бегу ровно до громогласного рыка:

      – А ну стоять!

      Остановились все, испуганно смотря на взбешенного, молодого мужчину. Несколько детей, от лицезрения, его перекошенного злостью лица, жалобно всхлипнули, прижавшись к родителям, готовые вот-вот расплакаться. Как же я их понимаю, мне тоже от одного его вида плакать хочется, вот только не из-за страха, а от жалости к самой себе.

      Жалость даже перевесила благоговейный страх волчицы и я рискнула на вторую попытку сбежать, снова бросившись наутек и стараясь не думать что меня ждет за неповиновение этому психу.

      – Я с-с-сказал с-с-стоять! – шипит не хуже любой гадюки.

      Тело дернулось, желая остановиться, но пересилив себя, упрямо семеню вперед. И главное, люди, догадавшись за кем именно гонится взбешенный громила, поспешно отступали в сторону, пропуская мена вперед и провожали сочувственными взглядами. Одна женщина даже прошептала:

      – Крепись деточка.

      Влад больше не приказывал мне остановиться, но его ярость была настолько ощутима, что не хуже ветра здорово подталкивала меня вперед. Утробный, горловой рык нашего будущего альфы убил всю надежду на спасение. Мне хана! Меня убьют! Вот точно убьют! Он ведь себя не сдерживает, не сдерживает своего волка, его даже присутствие стольких свидетелей не смущает.

      Уже понимая всю безысходность ситуации, завернула за угол, желая хотя бы от людей отдалиться, чтобы им бедненьким не пришлось наблюдать за тем, что делают с бедненькой мной.

      Обернулась, ужаснулась, бегу дальше. Все печально, длинноногий Влад, одним шагом преодолевает расстояние, которое я осиливаю четырьмя шагами и он в отличие от меня не бежит, а идет. Точнее надвигается, зло, мрачно и решительно.

      Бегу-бегу-бегу и вот сильные руки сжимают мою талию, отрывают от земли и пока я испуганно все еще болтаю ногами в воздухе, меня относят в сторону, упрятав за газетный ларек.

      – Я. Тебя. Убью, – раздельно отчеканил Влад, поставив меня на землю и круто развернув лицом к себе. Сжав плечи он с силой толкнул меня вперед, прижимая к грязной стенке ларька. – Но сначала ты мне расскажешь, почему от тебя воняет этим