Вспомнилось, как в самом начале семейной жизни, когда Надя примеряла на себя роль хозяйки, она пыталась приготовить его любимое блюдо, жареную картошку с тушенкой. Картошка пригорела, и Андрей добродушно пошутил по поводу ее кулинарных способностей. Надя обиделась, разревелась и долго с ним не разговаривала. Шутки в свой адрес, даже безобидные, она воспринимала очень болезненно, хотя, в общем-то, чувством юмора обделена не была.

      Готовить Надя так и не научилась, делала это только по необходимости, без желания, и поэтому – плохо.

      Чтобы сохранить лад в семье, Андрею пришлось смириться и с «кулинарными способностями» жены, и с ее неприятием шуток. Он списал эту особенность ее характера на непроработанные детские комплексы, перестал над ней подтрунивать, а когда хотелось чего-то вкусненького – предпочитал готовить сам.

      Вместе с шуткой из их жизни ушла непринужденность и непосредственность отношений, уступив место непониманию, а затем и отчуждению.

      После рождения сына, проблемы еще больше обострились. Андрей в то время работал в НИИ, а Надя «сидела» в декретном отпуске. Денег катастрофически недоставало. Ситуация усугублялась еще и тем, что Надин отец, справедливо решив, что молодая семья должна, наконец, жить самостоятельно, «снял дочь с довольствия». Зарплаты, которую Андрей отдавал жене до копейки, хватало в лучшем случае на неделю. Надя, не привыкшая ни в чем себе отказывать, совершенно не умела жить по средствам. У Андрея в кармане не было денег даже на обед, а она упрекала его в том, что не может купить сыну новый красивый костюмчик. «Зачем?.. Он из него вырастет через полгода», – недоумевал Андрей.

      Чтобы как-то обеспечить