Проклятие свитера для бойфренда. Аланна Окан
Читать онлайн книгу.
я переместилась за пределы бабушкиного дивана и начала учиться с помощью стопки книг по вязанию и целой россыпи веб-сайтов. Я без особого желания училась расшифровывать схемы и вскоре уже не могла вспомнить, как это – не уметь, так же как мы не совсем помним, как оно было до того, как мы научились читать. Я даже внесла парочку своих изменений в схемы. Я становлюсь лучше, я теряю интерес, я снова берусь за дело, я меняюсь в лучшую сторону. У меня есть парень, у меня есть учеба, у меня есть работа, я вяжу. Я взволнована, я счастлива, я одинока, я вяжу.
Я не прекращала вязать на самом деле с того самого дня на пляже. Я постепенно скопила больше спиц и больше пряжи, самых разных размеров, самых разных цветов. Такая у меня склонность – коллекционировать вещи: ракушки, миниатюрные кукольные домики, которые я обожала обставлять в детстве так называемой «обстановкой», хотя сами куклы мне были вовсе не интересны. Время от времени я раскладываю всю пряжу на полу комнаты, словно нахохлившаяся птичка в радужном гнездышке. Сейчас я храню пряжу на книжных полках в квартире, где живу одна, по-прежнему рассортировав ее по цветам. Та же идея: мне нравится окружать себя возможностями, напоминанием, что, чего бы мне ни захотелось или ни потребовалось, я могу тут же заграбастать клубок и начать делать что-то новое. Я стала одновременно больше, чем я сама, и как раз того размера, что нужно.
Интересно, все ли чувствуют то же самое, когда и если находят свое. Не обязательно призвание, не совсем чтобы страсть, не то занятие, которое, как можно ожидать, принесет деньги, или славу, или достижение более высокого уровня жизни. И даже не то, что занимает много места, но вписывается в жизнь настолько бесшовно и гладко, словно для него всегда было место. Просто тихий выдох «ах!» от попадания в точку, от шороха кроссовок по асфальту, от гармонии хора. От петли, соскальзывающей с одной спицы на другую.
У меня не было возможности спросить у бабушки, что вязание на спицах, или вязание крючком, или игра на саксофоне, или пение, или садоводство, или один из десятков способов, которыми она обустраивала свою жизнь, значило для нее. Нет, это не так – у меня было много возможностей. У меня было двадцать пять лет диванов и Рождественских праздников. Я просто не додумалась спросить.
Потому что, в отличие от вымышленных бабушек, Патриция Фури (Пэт, или Ма, или Мама) не только вязала пледики. Она играла в городском оркестре и пела в хоре, и она сделала все, чтобы и у моей мамы, у Кейтлин и их брата (которого зовут Майкл, как и моего дедушку) музыка была в крови. Она окончила школу в пятнадцать, а степень магистра по социологии получила, когда ей было за сорок. Она терпеливо выращивала цветы таким же магическим способом, как и работала со спицами и струнами, и она безумно нас всех любила, порой даже чрезмерно. (Мои выщипанные брови всегда были нерешенной проблемой, как и неестественный, пурпурно-красный цвет волос, который я перекрасила обратно в свой обычный в старших классах. Я умышленно игнорировала ее советы, и теперь, когда мои брови срослись, а ужасная