Я сделала паузу прежде чем ответить.

      «Хорошо бы оно это дежурство было единственным, а не первым!» – думала я. Авторитетов совсем не боялась, после того, как они реально за четыре часа мне заделали дыру, отштукатурили, а вчера даже перед моим уходом покрасили окна, дверь, чтобы запах краски выветрился за мои выходные. Фазлеева даже позавидовала, что это единственный кабинет теперь со свежей косметикой. Ремонта в МСЧ не было лет десять. Красить я не просила, распоряжение Андрея исполнялось не по моим предпочтениям, но я почувствовала, что плохого мне точно никто не сделает из сидящих в зоне, и теперь валяющихся в МСЧ. Правда закралась мысль, что Андрей узнал графики дежурств и потребовал у Терентьева свалить с вычислением того, что мне могут отдать дежурство, может и оплатил ему этот день, у авторитетов имелись полномочия, принятые ими самими. Внутренних законов внутри зоны, среди проживающих там, я не знала, но интуитивно, и как психолог, уже понимала, где, что, и у кого какие возможности.

      – Хорошо! Только можно меня не будут задерживать на КПП, я дежурить, а не прохлаждаться два три часа в ожидании какого-то сотрудника мужского пола.

      – Я предупрежу, тебя встретит какой-нибудь из отряда начальник, кто дежурит. Можешь к десяти приехать и до пяти вечера останешься в Ординаторской. От твоего кабинета селитрой несет, но дверь я потрогал, высохла.

      – С праздником, Вадим Абрамович!