Это был обычный вечер понедельника. Самый хреновый день недели подходил к концу.

      Мы безуспешно готовились ко сну, подгоняемые часами на стене, которые показывали приближение полуночи. Дети, по обыкновению, резвились с игрушками и не думали успокаиваться. Жена принимала душ, а я лежал в кровати и бездумно прокручивал ленту Инстаграма на смартфоне. От накопившейся усталости перед глазами проплывали круги. Я отложил смартфон в сторону и откинулся спиной на подушку, уставившись в белый потолок.

      Внезапно я почувствовал что-то странное. Как будто что-то сжалось где-то глубоко в животе в маленький тугой комок. Я прислушался к себе и будто ощутил, как от этого комка во всему телу стали отходить липкие волны тревоги, заполняя все пространство внутри меня. Я осмотрелся. Дети кружились вокруг кровати. Шум льющейся воды доносился из душевой. Ничего необычного. В попытке избавиться от неприятного ощущения, я тряхнул головой, но странное ощущение не проходило.

      Спальня была залита ярким светом люстры и чередой софитов под потолком, щедро освещая также часть гостинной, проложив светлую дорожку от двери спальни до душевой. Оставшаяся часть квартиры чернела во мраке. Я трусливой украдкой взглянул в сторону неосвещенной части гостинной, где в темноте угадывались очертания кухни. На мгновение мне показалось, что чернота эта была почти осязаема, словно вязкое болото проглотило неосвещенное пространство. К своему ужасу мне еще показалось, что на столешнице кухни будто сидела некая жуткая тварь, которая уставилась на меня парой холодных глаз. Но потом я с облегчением осознал, что это были лишь отблески уличных фонарей, отражающихся от стекла кухонного окна.

      – Какой бред! Сорок лет, а боишься темноты как ребенок, – пристыдил я себя, с трудом заставив растянуть губы в улыбке. Я не видел своего отражения, но мог бы поспорить, что улыбка у меня вышла не очень.

      Я снова взглянул на детей, завидуя их беззаботности. Они продолжали с веселыми воплями гоняться друг за другом, не замечая моего странного состояния. В надежде развеять неприятное ощущение я поймал пробегающую мимо младшую дочь, подхватил ее на руки и крепко обнял, прижимая к груди теплое пахнущее конфетами и извивающееся в смехе тельце. Взглядом я поймал свои руки и с удивлением обнаружил, что пальцы мелко тряслись.

      – Надо ложиться спать. Устал. Что же она так долго моется?!! – подумал я

      – Айман! – выкрикнул я в сторону душевой, – выходи, пора спать!

      Ответом был все тот же непрекращающийся шум льющейся воды.

      – Айман! – еще громче крикнул я.

      – Мама! Мама! Мама! – поддержали меня дети и их звонкие голоса разительно отличались от моего глухого нервного возгласа.

      Я выпустил из рук дочь и встал с кровати, приняв решение направиться к жене и высказать возмущение ее медлительностью. Но как только мои ноги коснулись пола, случилось еще еще более странное и неожиданное.

      Как по щелчку, в комнате погас свет. Несколько секунд я простоял в кромешной темноте в нерешительности, пока из ступора меня не вывели испуганные вопли детей.

      – Не бойтесь, вонючки. Свет сейчас дадут, – выдавил из себя я, стараясь не поддаваться подступающему к горлу спазму паники.

      Я взглянул в окно и обнаружил, что темно было везде. Во тьме была жилая двенадцатиэтажка напротив, также дом справа. Внутренний двор с детскими площадками, обычно залитый светом фонарей, теперь растворился во мраке. Посмотрев вдаль, я изумлением обнаружил, что света не было не только в нашем районе. Там, где мгновения назад переливался тысячами огней ночной город, теперь виднелись лишь темные силуэты зданий, словно призраки на заброшенном кладбище.

      – Это уже слишком, – пробормотал я, нашаривая в темноте смартфон, чтобы включить фонарик.

      – Айман! Айман! Свет отключили. Выходи! – снова крикнул я жене и снова не получил ответа.

      Казалось прошла вечность, пока я смог найти затерявшийся в складках одеяла айфон и дрожащими руками включить приложение фонарика. Первое что я увидел в резком свете вспышки смартфона были испуганные лица малышей. Я крепко взял их за руки и повел в сторону душевой. Дрожащей от страха троицей мы осторожно пробрались через гостиную.

      Журчание льющейся воды были единственными звуками в звенящей темноте. Я поймал себя на мысли, что этот шум мне чудным образом показался змеиным шипением. Подойдя к душевой, я резким движением открыл дверь. Потом направил свет фонарика на закрытую штору ванной. Потоки воды разбивались об клеенчатую поверхность, заставляя ее мелко дребезжать.

      – Айман?!! Почему ты молчишь? – дрожащим голосом спросил я, опять же не получив ответа.

      С почти остановившимся сердцем я рванул штору и с изумлением обнаружил, что ванная была пуста…