Дверь квартиры 23.5 с невозможным хлопком и последующим размахом открылась внутрь, с грохотом ударившись в стену. Оказавшийся за ней и впоследствии вошедший мужчина был очень высокого роста и невозможно крепко сложен, на нём хорошо сидел чёрный фрак с таким же цилиндром поверх длинных чёрных волос. Внешний вид его позволял безошибочно определить возраст, но пока, – может к сожалению, а может и к счастью, – мы не будем его определять (чтобы не отбирать чужой хлеб), пока не будем. Помимо повышенной габаритности, из образа его выделялся особенно один аксессуар: трость из чёрного стекла с набалдашником в виде миниатюрного лезвия косы.

      – Вот так повеселились! – сказал он с интонацией, которую, казалось, нельзя было ожидать от подобного типажа людей.

      За ней появился единственный человек, который будет присутствовать здесь постоянно, как со стороны времени, так и со стороны пространства, расшифровкой второго является следующее – во плоти и крови, ибо скрывать его личность не имеет никакого смысла.

      Вошедшему на вид около восемнадцати лет, прохожие же дают ему шестнадцать, на самом же деле – двадцать; одет он в чёрные узкие джинсы и тёмно—фиолетовую немного поношенную псевдокожаную куртку, на плечи которой падают весьма длинные светло—русые волосы. Прошу любить и жаловать – ваш покорный слуга, псевдоисторик.

      Псевдоисторик, – попытавшись аккуратно закрыть за собой дверь, миллиметр за миллиметром подводя её к косяку, – нервно тряхнул головой и мысленно выругался, и вслух пробормотал: «Великий Вагус, а дверь починить не может», потому что дверь едва