Королевская семья и церемониальное пространство раннестюартовской монархии. С. Е. Федоров
Читать онлайн книгу.
становлении самого порядка и тем более о положенных в его основу многочисленных регламентов. Обстоятельство – несколько необычное и на первый взгляд необъяснимое, если учитывать популярность самой темы и связанных с нею сюжетов.
Тем не менее, именно в самой «злободневности» темы следует искать ответа на вопрос, поскольку она способна хотя бы отчасти объяснить неразвернутый характер информации о соответствующих регламентах, на которые опиралось большинство авторов при выстраивании той или иной последовательности титулов и должностей. Они предпочитали называть или приводить текст определенных документов, подчеркивая их значимость, однако детального анализа их содержания избегали, видимо, полагая, что состав материалов был всем хорошо известен. Более того своеобразное «сталкивание» различных источников позволяло им вместе с тем вести аргументированную полемику и высказываться в пользу той или иной структуры благородного сообщества.
Среди общей массы упоминаемых памятников можно выделить несколько групп. В первую – объединялись англосаксонские регламенты, содержание которых не идентифицировалось, регламент 1399 года, известный как «Порядок всех состояний знати и джентри Англии», регламенты, составленные Джоном Типтофтом (1467), графом Риверзом (1479), герцогом Бедфордом (1487), графом Вустером (1520) и воспроизводивший анонимную ситуацию регламент Джона Расселла, коронационный регламент Генриха VI, материалы комиссии лордов Берли и Говарда по расследованию злоупотреблений в департаменте церемониймейстера. Во вторую входили парламентские статуты (5Ric. II; 12Ric.II), королевские ордонансы (1477 и 1478, 1595), многочисленные грамоты и патенты. Третью группу составляли так называемые парламентские регламенты (1439, 1523 и 1539). Четвертая объединяла решения Вселенских соборов (416, 563 и 633), церковные композиции (1353) и дипломы (1068 и 1069). Наконец, последняя группа была представлена Книгой Страшного суда, «Диалогами о Казначействе» Ричарда Фитц-Нигела и рядом других документов[120].
Разнообразие ссылочного аппарата в трактатах и документах первой половины XVII века было неслучайным. Дело в том, что практика публичных собраний знати, на которые распространялось действие порядка следования, достаточно широко варьировалась. Даже при английском дворе допускались искажения, связанные с отсутствием тех или иных должностных лиц и титулованных особ. Идеальной ситуации, воспроизводящей весь объем требуемого порядка, видимо, никогда не существовало. Возникавшие «неполноценные» процессии и присутствия требовали либо обоснования через зафиксированные к этому моменту прецеденты, либо официального одобрения с тем, чтобы стать очередной нормой. В этом смысле совокупность бытовавших к тому времени регламентов позволяла каждый раз обосновывать возникающую ситуацию: «наш опыт подсказывает соблюдать бдительность и предпринимать усилия для того, чтобы не нарушить традицию»[121].
Постоянное обращение к повторявшимся или уникальным ситуациям объяснялось помимо прочего присутствием на подобных церемониях лиц незнатного происхождения, которые, согласно