Выжить и вернуться. Анастасия Вихарева
Читать онлайн книгу.
Точно, есть! Ни мне одному привиделось. Мыслеформа! Значит, и другим мозги парит.
Но именно сей факт и натолкнул на догадку: нет там никого, кроме шутника, который поезда с рельсов под откос пускает и перед катастрофой собирает в самолеты грешников, а еще порчу и корчи наводит. Не спит, не есть, двадцать четыре часа возле головы караулит и все про всех знает.
Вот так подружился с непонятно кем.
А еще через год в страшных муках Дух начал добывать из него болезнь…
Он же и подсказал делать записи обо всем: о чем ругались, спорили, доказывая друг другу свою правду. И как-то незаметно втянулся. Писать под диктовку оказалось легко. Главное, грамотно изложить на бумаге доведенную до ума мысль, которая льется на тебя, как вода. Что не мысль, то гения в себе открыл. И не забыть про себя. Если сиднем сидеть, животик сам собой не рассосется, перебороть лень и боль.
И чудо произошло – болезнь вдруг отступила…
А вместе с ней инвалидность.
Не бегал, но жив и на ногах.
Каждый думает, что как только инвалид встал с инвалидного кресла, он уже перестал чувствовать боль. Нет, боль осталась. Кости ног здорово ныли, особенно перед непогодой. Иногда добираясь до работы с костылем, – добросердечная соседка по коммунальной квартире пристроила в детский сад ночным сторожем. И проклинал день, когда пришел на комиссию своими ногами. На работе платили, пожалуй, даже еще меньше, чем пенсию по инвалидности.
И половину отдавал за долги.
Но тот, который умел пускать пыль в глаза, унывать не позволял.
– Я Муза всех, когда-либо существующих поэтов и писателей. Без меня никакие миллионы не помогут впечатать себя в историю! Мы с тобой книжицу за год осилили, а люди по десять лет мучают перо!
Тут бы сразу догадаться, что обретшие в уме гения, во-первых, умирали не своей смертью, а во-вторых, умирали в нищете. Гоголь, Есенин, Булгаков… Это потом весь мир гадал, как и каким местом думали, когда творили. В мире есть две правды – святая и горькая. Поперек народа с правдой-маткой нельзя ходить, у него от нее начинается изжога. А у Духа, что ни слово, то правда – над ним никто не стоит, кланяться никому не надо.
М-да, неразговорчивый попал редактор…
Игорь нехотя взял со стола рукопись, засунул ее в сумку, и не глядя на редактора вышел.
На улице было не то, что хмуро, нет, погода стояла нормальная, осеняя, но не дождливая. Туманное бабье лето. Мимо прогрохотал трамвай, куда-то спешили люди, и кто-то выжал тормоза, выскочив из машины и обругав матом. В душе было пусто и отвратительно. Стоило ли пускать на ветер пять лет своей жизни, чтобы выйти в люди и понять, что умный гений, который все пять лет не выходил из мыслей, придираясь к каждому слову, просто посмеялся над ним?
Обидно… Столько людей рукопись успели прочитать и поставить жирную пять с плюсом!
А может, и правда, плохая?
– Ну и пусть! Твоя история только начинается… – обидно прожужжало над ухом, чуть выше головы. – А ты думал, что они раскроют объятия? Они не лучше и не хуже твоих героев!
– Не