Божественный гимн продолжал сотрясать и раскачивать своими неземными вибрациями все окружение. Голос регента доминировал над всеми, голоса других участников этого священнодействия сплетались с ним, образуя единую ткань песнопения. Но все это происходило в одной плоскости над уровнем пола на высоте человеческого роста и совсем немного выше его. О какой-либо акустике, что имеет место быть в сводчато-арочных храмах, не могло быть и речи.

      Сборно-щитовая конструкция потолка, наоборот, глушила все звуки в меру своего предназначения. И тут пришло осознание происходящего. В момент наивысшей слаженности и стройности пения чуткий слух внутреннего следящего уловил посторонний звук, чей источник находился выше всеобщей массы людей. Это было как раз то место, которое с удивлением рассматривал наш герой. Невидимый голос вторил вдохновенным песнопениям, внося свою лепту в светлый гимн Всевышнему.

      Он очень хотел остаться незамеченным. В силу своей оптической невидимости хозяин голоса наполовину выполнил свою задачу, но остался сам голос, и чтобы максимально снизить эффект присутствия, была избрана очень правильная тактика. Голос начинал звучать только тогда, когда всеобщий хор набирал свою наивысшую мощь звучания, и присутствие и участие таинственного незнакомца невозможно было определить и вычленить его голос из всеобщего монолита звуков. Как только накал исполнения спадал, голос замолкал, ожидая взлета новой волны ликующих звуков.