Стюарды накрыли стол в кают-компании. Жизель сидела на одном конце, Матис Галин занял кресло на противоположном. Оба вели себя начальственно, демонстрируя полноту своей власти.

      Остальные места за столом занимали члены командного состава экспедиции:

      Огинга Коуту, капитан «Императрицы Екатерины». Пожилой негрянин, которому сильно за семьдесят. Будучи представителем старинной негрянской семьи, капитан Огинга Коуту считал «Императрицу Екатерину» своей собственностью, а пассажиров принимал за назойливых насекомых, от которых надо поскорее избавиться. Поэтому смотрел на всех презрительно, в обсуждениях не участвовал, подавая голос лишь в тех случая, когда речь шла о дирижабле. По идее он был главным начальником для тех, кто находился на «Императрице». Но и Жизель, и Матис Галин предпочитали об этом забывать.

      Присутствовало и несколько научных помощников Матиса Галина, среди которых выделялся худой смуглолицый мужчина с седыми висками. В его движениях и манере говорить настолько явно проглядывался агент Имперской Канцелярии, что его все в шутку так и называли «месье Бортовой Шпион». Его настоящего имени никто не помнил.

      Рядом с Жизель сидел единственный на борту «Императрицы Екатерины» австралиец, переводчик Дэвид Робертс. Бледный и несчастный мужчина. Он постоянно жаловался на тошноту из-за качки дирижабля. После каждого обеда регулярно бегал в туалет, и всё выблёвывал.

      – Дэвид, – говорила ему Жизель, – если ты так продолжишь, мы будем закачивать в тебя бульон клизмой через задницу. Давай, ешь нормально.

      Он виновато улыбался и обещал «проглотить ещё кусочек».