Кабинет Громова оказался в дальней части реального «Отдела защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени», а не фиктивного маленького закуточка, находящегося в стенах здания Главного штаба.

      Большая стеклянная дверь отделяла кабинет главы отдела от основного помещения. Кабинет был просторным, в центре стоял длинный стол с десятком офисных стульев. Во главе стола сидел сам шеф, успевший переодеться в современный серый костюм. Неподалеку расположилась сексапильная блондинка-секретарша Катенька, по совместительству девушка Игорька. Сам богатырь сидел рядом, поместив хомяка на стол, он кормил его дольками морковки. Гризлик с хомячьей жадностью впихивал в себя огромные дольки и прятал их в защечные мешочки-амбары, отчего его щеки надувались, словно наполняемые гелием шарики.

      На жадного грызуна с интересом смотрел еще один человек в белом халате, которого Денис раньше не видел. На вид ему было лет шестьдесят или больше: худой, седой, но с пытливым взглядом, не утратившим интерес ко всему окружающему, включая наблюдение за хомяками. Заметив вошедших, старичок оторвался от созерцания грызуна и, с интересом взглянув на Фадеева, улыбнулся.

      – Так, все в сборе, – произнес Громов, когда Денис и Юля уселись за стол. – Начнем. Денис, хочу представить тебе профессора Максима Эдуардовича Лыкова – нашего главного физика и выдающегося ученого.

      – Ну не такого уж и выдающегося, – смущенно отозвался профессор. – Во всяком случае, о моих заслугах осведомлен лишь узкий круг посвященных.

      – Это верно, подобные заслуги должны держаться в строжайшей тайне, и временного ограничения на подобные секреты быть не должно, – кивнул Громов. – Максим Эдуардович первым научился вычислять межвременные разрывы материи, путем их взаимодействия с человеком, и изобрел способ проникать в них и возвращаться обратно. Но об этом, Денис, мы поговорим позже. Пока же вернемся к прошедшей миссии. Профессор, вам слово.

      Лыков прокашлялся, вытащил из нагрудного кармана халата очки, надел их и, взяв со стола лист бумаги, заговорил:

      – Что могу сказать… Если судить по приборам, то все прошло успешно. Колебание P-волн в рамках нормы на уровне 0,197 процента; T-показатели – 0,036 процента; выброс Z-частиц равен 0,013 процента, из которых 0,004 процента возможно расщепить.

      «Каких волн, каких частиц?» – Денис даже открыл рот.

      Это не осталось не замечено Громовым.

      – Профессор, поясните, пожалуйста, для Дениса, о чем вы.

      Лыков взглянул на Фадеева и, поправив очки, произнес:

      – P-волны, молодой человек, – это последствия действий попаданца, T-волны – это последствия действий нашей группы. Те и те колебания влияют на изменения исторических процессов. От 0 до 3 – это почти без изменений, до 5 – это норма, а вот дальше идут колебания, которые влекут за собой изменения в исторических процессах от незначительных 10 процентов до… Ну, вы понимаете?

      Денис