Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей. Диана Гэблдон
Читать онлайн книгу.
несколько раз употреблял это средство и находил его неизменно действенным, пусть и странным на вкус.
– Ладно, – сказал Уильям и, глубоко вздохнув, поднял стакан и героически осушил его одним долгим глотком.
– Ух ты! – восхищенно ахнул Зеб. – Повар сказал, если пожелаете, он пришлет вам колбасу.
Не в силах ответить, Уильям покачал головой и взял хлебец. Подержал его немного в руках, будучи не в силах решить, хочет он его съесть прямо сейчас или нет. Голова до сих пор болела, но укрепляющее средство вернуло на место еще несколько фрагментов памяти.
«Совет? Ты слишком большой, чтобы давать его тебе, и слишком юн, чтобы принять его…»
«Er spricht Deutsch. Er gehört!.. Он говорит по-немецки. Он все слышал!..»
– Я слышал, – медленно произнес Уильям. – Но что я слышал?
Зеб явно принял это за очередной риторический вопрос и не стал на него отвечать, а задал свой собственный:
– Что случилось с Готом, сэр? – Его узкое лицо помрачнело, будто он приготовился услышать дурные вести.
– Гот, – отсутствующе проговорил Уильям. – Что-то случилось с Готом?
– Он пропал, сэр. То есть… когда солдаты забрали вас и индейца от мятежников, вы были не на нем.
– Когда нас… что за индеец? Что, черт возьми, вчера случилось, Зеб?
– Откуда мне знать? – обиженно выдал Зеб. – Меня-то там не было, верно?
– Конечно… черт! Мой дядя – герцог Пардлоу – в лагере? Мне нужно поговорить с ним.
– Наверное, я могу поискать его, – неуверенно ответил Зеб.
– Поищи. Прямо сейчас. – Уильям взмахом руки отослал его и задумался, пытаясь воскресить в памяти вчерашний день. Мятежники? Гот… Он что-то помнил о Готе, но что именно? Он гнался за повстанцами, которые увели его коня? Но при чем тогда индейцы и дезертиры, и почему ему запомнилась немецкая речь? И о каком полковнике Грее говорил Зеб? Должно быть, это дядя Хэл… хотя звание отца – подполковник, и его в разговоре тоже иногда называют полковником…
Уильям посмотрел на поднос и пустой стакан. Дядя Хэл точно знает об этом средстве, но…
«Ты жив, и все хорошо».
Уильям положил обратно хлебец – в горле стоял ком. Снова. То же самое было вчера, когда он увидел отца. Когда он сказал своему отцу – да, черт возьми, своему отцу! – «Я рад, что ты не умер».
Может, он и не вполне готов к разговору с отцом – или к разговору отца с ним – и не согласен с тем, что все хорошо, но все же…
Кто-то отодвинул полог, и солнечный луч ударил в глаза Уильяму. Сморгнув невольные слезы, он выпрямился и спустил ноги с кровати, готовясь встретить…
Но это оказался не дядя и не отец, а Банастр Тарлетон в не-застегнутом мундире и без парика. Выглядел он как-то слишком весело для человека, которого, судя по всему, недавно ударили в лицо.
– Жив, а, Элсмир? – Бан тюкнул вареное яйцо, выпил середину и с удовольствием облизал грязные пальцы. – Боже, как я голоден! С самого рассвета не ел. Убийство на пустой желудок разжигает аппетит. Можно, я доем остальное?
– На здоровье. Кого ты убивал вместо того,