История нравов. Галантный век. Эдуард Фукс
Читать онлайн книгу.
результат всеобщего тяготения к развитию и облагораживанию жизни, стало быть, в конечном счете стремление к усовершенствованию человеческого рода, чем отличается каждая более поздняя культура от культуры более примитивной. И это сооружение обходных путей происходит во всех областях культуры без исключения, в особенности же в половой области, во всех ее составных частях. Эпоха абсолютизма представляет по своим результатам, несомненно, более развитую, хотя и не более высокую культуру. Она только более развитая, а не вместе с тем и более высокая культура потому, что высшим идеалом господствующих классов, наложивших печать на всю эпоху, было только физическое удовольствие. А чем более выдвигается это последнее, тем рафинированнее обходные пути в половой области. Победа в любви разлагается на сотню отдельных побед, и хотя поражение дамы – дело заранее решенное, перед каждой победой приходится брать штурмом несколько укреплений.
Эротический пир состоит всегда из десятка блюд, причем главное блюдо только венчает его, да и то не всегда. Во всяком случае, это главное блюдо ценится только в том случае, если ему предшествовало или если оно было обставлено достаточным количеством вкусных hors d’oeuvres (закусок). Чувственное наслаждение – меню лакомых кусков, приятно щекочущих, притом всегда на новый лад. Грубая домашняя еда, где интерес сосредоточен на главном блюде, где этим блюдом объедаются до того, что уже не остается никаких других желаний, находится под запретом. Идти прямо к цели – это манера мужиков и болванов. Если же иногда поступают так, то исключительно для разнообразия, и само это разнообразие также воспринимается, как лакомство.
Все это придает созданному абсолютизмом идеалу красоты его особую, вышеотмеченную нотку. Она заключается в подчеркивании рафинированности всего телесного, а это подчеркивание состоит в том, что на место истинно прекрасного становится пикантное, на место здорового и сильного – пикантное и сладострастное. Пикантность – вот истинный признак красоты этой эпохи, и она заставляет закрывать глаза не только на явную дисгармонию, но даже и на несомненное безобразие.
Пикантна интересная бледность лица – символ физической хрупкости, – а также печать, наложенная на лицо ночами, посвященными любви. Любимый цвет кожи этой эпохи – не пышущий свежестью и здоровьем, а бледный. Цветущее здоровье – черта мужицкая. В вышедшей в 1712 году в Гамбурге книге «Забавный антиквар», представляющей описание нравов разных народов, говорится: «Женщины не любят, если у них лицо красное, красивым считается бледный цвет лица». Граф Тилли говорит в своих мемуарах о девушке, в которую он влюбился: «Я почти забыл упомянуть о главном ее достоинстве – о ее томной бледности. Я не скажу, чтобы художник усмотрел в ней идеал совершенства. Но одно вне всякого сомнения – каждый чувствительный мужчина, у которого глаза и ум на месте, подумал бы при виде ее: о, если бы она была твоя».
Чтобы еще резче подчеркнуть свою бледность, дамы ради контраста