Охотный Ряд и Моховая. Прогулки под стенами Кремля. Александр Васькин
Читать онлайн книгу.
один из его горе-учеников случайно всадил ему ползаряда дроби в правое плечо, навсегда лишив Степана Михайловича возможности зарабатывать на хлеб охотой.
С тех пор главным занятием Михалыча стала ловля птиц, превратившаяся в страсть всей его жизни. Кто только не перебывал в его силках – соловьи, голуби, чижи, синицы. А поскольку голуби пьяного чуют за версту, то и водочку пришлось ему позабыть. Зато полюбил он чай, бывало, зазовут его купцы в один из трактиров Охотного ряда и просят: оцени, Михалыч, соловья, дай цену. Цена определялась мастерством пения, а оно имело огромный диапазон, разделявший соловьев на натуральных, криковых, кричащих простой или рассыпной дробью, а еще куликом, вороном, кликотом, светлыми и водяными дудками, раскатом, тревогою, стукотней, свистом, кукушечьим перелетом. За хорошего певуна-соловья можно было выручить до 100 рублей. Не менее дорого продавал старый охотник канареек, поющих и россыпями, и овсянками, и бубенчиками, и колокольчиком, и даже флейтами.
Степан Михайлович был убежден, что его занятие «укореняет добрые нравы», и пояснял любопытным, которых всегда крутилось около него в достатке: «Мало ли к чему пристращается человек? Сказано, что мягок, как воск. Иной чересчур познакомится с чаркой, другой повадится картежничать, у кого амуры разные на уме, кто из кожи лезет, чтоб на фуфу удивить крещеный мир. А что толку-то! Грех да суета одна. И насчет охоты тоже. Охота охоте рознь. Не что как псовая али вот рысаки – знатная штука, да не всякому подручно оно. А птичка, то есть средственная, по карману и бедному человеку. И на содержание себе требует она сущие пустяки: горсточка корму да капелька водицы – вот и весь ее паек. И уход за нею небольшой: вымел клетку, песочком посыпал, воткнул зеленую веточку, – больше ничего и не надо ей. А зато будет она распевать тебе день и ночь, разгонит хоть какую скуку и кручину, прослужит беспорочно пять иль более лет, и худого ты никогда от нее не увидишь: она не зверь какой, не бесчестный попугай, а Божье созданье, и нет у ней в сердечке даже помыслов на зло».
Каких только чудес в Охотном ряду не случалось. Бывало, что и птицы человечьим голосом разговаривали. Старый актер Иван Горбунов рассказывал об одном старике, притащившем на продажу говорящего скворца. Умная птица по утрам якобы будила своего владельца словами: «Вставай, Петрович, петушок пропел давно!» Но однажды нужда заставила его продать скворца.
«Дочь у меня в родах мучилась, – рассказывал он, – письмо написала: тятенька, помоги. Всю ночь я проплакал. Утром встал, взял его, голубчика, закрыл клетку платком да и понес в Охотный ряд. Несу, а у самого слезы так в три ручья и текут, а он оттуда, из клетки-то: «Куда ты меня несешь, куда ты меня несешь?» – да таково жалобно… Сел я на тумбочку, да и реву, как малый ребенок. Идет какой-то барин. «Об чем ты, старичок, плачешь?» – «Купите, говорю, сударь, скворца. Всю жизнь бы с ним не расстался, да беда пришла». – «Что, говорит, стоит?» – «Что дадите, говорю, дочь помирает». Дал две синеньких. «Неси, говорит, его с Богом