Игорев офис находился рядом с Белым домом, на Дружинниковской улице. Это было респектабельно и престижно, но каждый раз, когда Ирина бывала у мужа на работе, она удивлялась, как такое может быть, чтобы в самом центре Москвы, в пяти минутах ходьбы от резиденции правительства, район выглядел так, словно его облюбовали для житья люмпены. К тому же она ведь обычно заходила к мужу на работу вечерами, если они собирались в театр или в ресторан, поэтому впечатление мрачноватой угрозы, которой дышали запутанные дворы, и темные закоулки между домами, и лица людей в этих дворах и закоулках, – только усиливалось.

      Таким оно было и сейчас, это впечатление. Ирина шла по Дружинниковской, сумерки сгущались с каждым ее шагом, улица была пустынна, хотя в двух шагах отсюда, у метро и у Киноцентра с его рестораном и казино, кипела жизнь.

      «Как в Барселоне, – вдруг подумала она. – Ну да, точно! Как в Баррио Чино».

      Барселона вспомнилась некстати – туда они ездили с Игорем прошлым летом, и теперь получалось, что это было их последнее путешествие вдвоем. Город, наполненный домами Гауди и, главное, его духом, понравился Ирине необыкновенно, а Игорю не очень: он сказал, что необыкновенность барселонской архитектуры – это и не необыкновенность вовсе, а просто нарочитость, и что он от этой нарочитости устал. Ирина не обиделась – глупо было бы обижаться на то, что у них с мужем не совпали взгляды на барселонскую архитектуру. И то, что он не захотел идти с нею на «Волшебную флейту» в театр «Лисео», не обидело тоже. Пока она слушала оперу, Игорь собирался заказать столик в маленьком ресторанчике «Каза Леопольдо», в пяти минутах ходьбы от театра. Он предложил встретить ее после спектакля, но Ирина сказала, что дойдет до ресторанчика сама – с удовольствием прогуляется по вечернему городу.

      Вообще-то она даже обрадовалась потихоньку, что муж не пошел с нею. Музыка, которую она слушала в зале, никогда не утихала у нее внутри сразу – звучала лучшими нотами, переговаривалась голосами скрипок и виолончелей, звенела короткими ударами литавр… И ей в самом деле нужны были хотя бы пять минут одиночества после музыки. Не для того чтобы прогуляться, а чтобы утихли только ей принадлежащие звуки, и она смогла бы спокойно разговаривать с мужем.

      Прислушиваясь к разнозвучным музыкальным голосам, Ирина шла от «Лисео» к улице Сант-Рафаэль. Это в самом деле оказалось совсем близко, а строение барселонских улиц было линейным, очень простым, заблудиться в этом городе было почти невозможно. Ирина шла себе и шла, а когда звуки у нее внутри наконец утихли и она огляделась, то с удивлением увидела, что находится в каких-то зловещих трущобах. Справа виднелась то ли гигантская стройка, то ли просто пустырь,