– Чаще всего, дорогой Вильям, дьявол прячется за благодеяниями и красивыми речами,

      а дерзость и бесшабашность, напротив, являются признаками истинной чести.

      – Но, если этого будет мало, дорогой наставник?..

      – В этом случае, мы попытаемся выковырять черта из его табакерки.

      – А вдруг он опередит нас?..

      – Вильям, мой мальчик, тогда мы попадем в рай…

      Глава 1. Серж

      Городок в Подмосковье. Июнь 2011 года. Некто Серж, называющий себя, свободным художником – «Красное ухо», сидел за этюдником на пленэре, на берегу канала имени Москвы. Никто не заставлял его делать это, но этюды у воды, были неотъемлемой частью жизни этого человека на протяжении последних тридцати лет.

      Несколько дней, через заросли зеленых ив, за ним наблюдал незнакомец, седовласый усатый мужчина, европейской внешности, лет шестидесяти. Мужчина был суховат, в его одежде и поведении угадывалась прежняя военная выправка и южная закалка. На третий день наблюдений, он осторожно подошел к художнику и дружелюбно завел разговор.

      – Здравствуйте! Сегодня немного ветрено…

      Седовласый учтиво наклонился над этюдом, пытаясь уловить в наивной картинке проблески настоящего шедевра. Похоже, что ему это не удалось.

      – Добрый день… Что вы делаете, аккуратней? Измажетесь в краске… – не поворачиваясь, ответил Серж и лениво добавил: – Когда кто-то сует свой длинный и любопытный нос в чужие этюды, финал всегда одинаков.

      – Я буду осторожен… Господин строгий художник.

      – Однако… – проворчал живописец.

      – Как ваш пленэр, удается?

      – Да, пожалуй, сегодня ничего… Пленэр – это ведь как рыбалка, не клев, так отдых и здоровье. Румянец на лице. Почти всегда удается. Чертова мазня! В состоянии тихого помешательства! Поиск гения внутри своей черепной коробки!.. – закричал Серж неистово и округлил покрасневшие глаза.

      Его отвратительный монолог показался седовласому усачу чем-то средним между паранойей и буйным помешательством непризнанного гения. Учитывая тот факт, что гость не понимал часть быстро выговариваемых выражений и умозаключений этого русского гения кисти.

      – Кто знает кроме самого автора, удался ему новый этюд или нет? – продолжал кричать Серж, вытирая кисти грязной ветошью и бросая их в деревянный ящик, словно в бездну. – Кому это по большому счету надо! Вам? Нет! Ему или ей, этой парочке, пожирающей шашлык и запивающей мертвое мясо на железной палке, водкой, тоже нет? Этюды, зарисовки, рисунки? Картины в золотых рамах, черт бы их побрал! Мазать краской по старой фанерной дощечке, на свежем воздухе, не безумие ли это? Я вас спрашиваю, уважаемый ценитель прекрасного!..

      – Не знаю, я как-то не думал…

      – Не думали? Вот и хорошо, что не думали! Вам это не пригодится! Адольф, этот маньяк приказал уничтожить тысячи холстов авангардистов и импрессионистов в кострах третьего рейха! Безумцы, они хотели уничтожить бессмертные полотна мировых художников! У них ничего не вышло, великие картины невозможно удавить или задушить в газовых камерах, потому что это идеи! А идея, это есть эфир, Бог можно так сказать! Те художники только поднялись в цене… Ха, Адольф сам мечтал стать одним из них, но стал диктатором! Потому что, чтобы стать и быть художником, надо любить весь мир, а он ненавидел людей и весь мир…

      – Вы правы, уважаемый живописец, – осторожно произнес любитель живописи.

      – Американцы приютили у себя многих нацистов! И спрятали в США тысячи разыскиваемых картин! Ублюдки…

      От этой фразы Седовласый поморщился, но интерес его не угасал. Он продолжал завороженно слушать художника – «Красное ухо».

      – Те маленькие секунды счастья, когда, художник погружается в придуманную им самим эйфорию, как наркоман, погружается в идею всеобщего благоденствия и счастья! Как полутораметровый сом погружается в ил любимого им с детства болота, не зная, что где-то рядом на опушке уже стоит, чертов экскаватор, и ждет приказа засыпать это болото песком и галькой! И все, нет выхода, смерть в болоте! Мир рушиться для сома и его сородичей в мутной воде! А кого это