Не американская трагедия. Анатолий Мерзлов
Читать онлайн книгу.
сам сгинул в той ужасной мясорубке с печальным списком имён в планшетке на боку, не успев отписать похоронки – всё покрылось мраком времени. Был несколько дней назад человек – уважаемый, нужный всем, и не стало его, как будто и не было совсем, если бы не напоминанием тому семейство и не саднящая болью память о нём.
Хорошие дети росли у Денисыча. В семейной иерархии каждый выбрал для себя роль в предстоящей большой жизни. Если прихварывала бабушка – будущий врач, маленький Коленька, брал в руки слуховую трубочку старого эскулапа Дениса Павловича, отца Ивана Денисовича, и врачевал, уморительно правдоподобно подражая ушедшему безвременно деду. При первой же бомбёжке погибла бабушка, свекровь Марии Ивановны, младший сын Коленька и Варюша. Возможно, все трое вознеслись на небеса, чтобы встретиться там, направляя ангелов-хранителей оставшимся членам семьи – об этом остаётся лишь догадываться.
От больших городских строений: пяти школ, городской больницы, русского драмтеатра, да и всего компактного жилого массива не сохранилось живого места. Одни окраины, уцелевшие волею Бога, по ночам мерцали подслеповатыми окнами лачужек. Оставшийся без крова народ пытался вначале прибиться к просторам «хламовников» – многочисленных загородных, построенных на одном дыхании сараюшек, но, когда пришло стойкое понятие «война надолго», стал рассасываться кто куда. Преобладающая часть двинулась по пыльным дорогам на Восток, палимая жарким солнцем, поливаемая пулями с самолётов противника. Многие не дошли до места: кто не выдержал сердечной боли от увиденной крови и неоправданных потерь, а кто стал жертвой немецких безжалостных стервятников.
Марье Ивановне выпала доля старшей в нежданной баталии за жизнь, за будущее их фамилии. Вчерашняя веселушка, в тридцать восемь – превратилась из цветущей, жизнерадостной женщины в осунувшуюся, убитую горем мать. Марья Ивановна не развенчала долг, но он не ожесточил её до слепой ненависти, а лишь подменился неведомой женщине волей. Как надорванный непосильной работой конь, она самоотверженно тянула гружёную тележку, на которой совсем недавно Иван Денисович катал её с горки под дружный хохот детворы. Тележка и сделана-то была со смехом для увеселений. Ещё была свежа в сознании их безоблачная жизнь. Марья Ивановна катила тележку, вспоминая, как они с Денисычем вдвоём покатились с горки кубарем – она не удержавшись, а он, пытаясь остановить её. Любил её Ваня, с того самого дня, как увидел впервые.
Старшие дети: пятнадцатилетний Мишенька – копия папы, и тринадцатилетний Саша, не по годам серьёзный – дружно помогали Марье Ивановне. Младшие две девочки: девятилетняя Настенька опекала трёхлетнюю Фенечку, которая сидела среди нехитрого скарба на тележке, под устроенной шатром праздничной скатертью.
– Коленьке исполнилось бы сегодня пять лет, – удерживала себя от слёз Марья Ивановна.
Все двадцать дней бродяжничества она не переставала корить себя за слабость, что пошла на поводу у свекрови, не настояв уйти во время налёта в подвал. Она до последнего не верила в войну всерьёз.