В памяти и в сердце. Анатолий Федорович Заботин
Читать онлайн книгу.
Правда, без шума не обойдешься и противник может нас обнаружить. Приблизится и навяжет столь нежелательный для нас бой.
Все это мы с Курченко объяснили бойцам. И они стали бдительнее, с винтовками не расставались ни на минуту.
За работу принялись еще до завтрака. Взяли у саперов пилы, топоры. И дело пошло.
Я безотлучно был при бойцах. Наблюдал за работой и не забывал посматривать в ту сторону, откуда могли появиться финны. Командира роты неожиданно вызвал к себе командир батальона капитан Кузнецов. И я с солдатами остался один. Ответственности прибавилось. Пришлось повысить бдительность и распорядительность. К счастью, учить бойцов, как валить деревья, мне не пришлось: учителя нашлись в их среде. А на мою долю досталось общее наблюдение за работой и самое главное – за безопасностью, чтобы противник не подкрался незаметно и не напал на нас.
Конечно, быть в роли часового я не мог: мне приходилось то и дело отвлекаться. Наблюдать за противником я поручил нашим санитарам – Загоруле и Малышкину. Загоруля – сибиряк. Небольшого роста, плотного телосложения. Заводила и шутник. Там, где он, скуки не бывает. Александр Иванович Малышкин – вятич. В минуты затишья они всегда вместе, едят из одного котелка. На еду никогда не обижаются, хотя она не всегда у нас сытная.
Получив задание, Загоруля со своей санитарной сумкой и с винтовкой в руках выдвинулся далеко вперед и залег под деревом. Малышкину я приказал вести наблюдение с противоположной стороны. Помнил наказ комбата:
– Противник может появиться там, откуда его и не ждешь. Наблюдение вести круговое.
В эти часы я не забывал и о своей главной роли – роли политрука. На работе, как и в бою, видно каждого человека. К счастью, лодырей, отлынивающих в роте нет, все работают дружно, сноровисто, без перекуров. Командир взвода сержант Романенков вытер рукой потный лоб, посмотрел на кучу сваленных деревьев и говорит:
– Еще бы надо свалить парочку сосен, а то маловато. Да кладите их одну на другую, чтоб перелезть нельзя было.
Романенкову уже под сорок, но сила в нем богатырская. Работает за двоих, пример подчиненным показывает.
С этого дня мы подружились с сержантом. Родом он из Смоленской области; жена и дочь в оккупации. Писем ни от кого не получает. Но по характеру он оптимист. Я никогда его не видел унылым. Он верил, что вернется домой и жена будет жива, что после войны у них появится сын. «Обязательно родим сына, – уверял он. – Дочь есть, будет и сын. Обязательно будет!»
Оптимизм Романенкова помогал и мне в нелегкой работе политрука. Ибо не все такие, как он. Встречаются нытики, трусы. Едва очутившись на передовой, они уже не верят, что выживут, считают, обратной дороги нет. Вот тут я и ставил в пример неунывающего сержанта:
– Посмотри на Романенкова, – говорил я, – семья в оккупации, о ней ни слуху ни духу, а он бодр. Уверен, что все будет хорошо. И сам с войны вернется, и жену встретит, и еще с ней сродят! А ну-ка, повыше голову. Садись и пиши домой письмо: «Обо мне, мол, шибко не беспокойтесь. Разгромим врага, и я вернусь к вам с победой!»
И