Рабочий день начинался как обычно – разбор «полётов» по завалу плана на новом участке стройки, моральный подзатыльник молодому «спецу», в очередной раз допустившему грубейшие ошибки в «чертёжке» по новому проекту, грозящей полным обрушением пока существующего только на бумаге здания, подпись платёжек, согласование деталей с заказчиками и только после всей этой кутерьмы – просмотр нападавших в электронную почту писем и уведомлений.

      Бегло листая список «входящих», взгляд Максима цепанулся за оповещение из «Однокашников»: «У Вас одно новое сообщение». Ради интереса, решил посмотреть, кому это он там мог понадобиться, ведь в этой социальной сети он не проявлялся с тех пор, как закончил институт. Да и люди его уровня в «Однокашниках» стараются не светиться… Что там? Письмо от некой Михтялёвой Марго… «Кто такая? Не помню… Хотя… Нет, потом, всё потом. Сейчас главное не это».

      Весточка на аккаунте в давно заброшенной соцсети была совсем не тем, чего ждал Максим Студеника. А он ждал. И ждал трепетно. Ждал того самого единственного сообщения, от которого, возможно, зависела вся его дальнейшая карьера архитектора, из-за которого он постоянно прессовал молодёжь из проектного отдела. Студеника ждал результатов заседания московской конкурсной комиссии по представленному им проекту, существовавшему пока лишь только на бумаге. Проекту, шлифовку которого никак не могло завершить возглавляемое имени архитектурное бюро его имени.

      На этот конкурс Студеника вышел абсолютно случайно, в открытую его никто не объявлял. Просто в один прекрасный день в почтовом ящике появилось письмо от Вовки Митрошина, его бывшего однокурсника по Казанскому архитектурно-строительному, в котором тот, под строжайшим секретом предлагал ему поучаствовать в «закрытом распиле московского пирога».

      Вовку Максим, к своему теперешнему стыду, помнил лишь на уровне ощущений. Да, был такой на параллельном потоке, пересекались в компаниях, вместе водку пили. Вроде… Но не более того. К тому же, с момента окончания альма-матер лет уже минуло прилично… «Если Вас находят люди, о которых Вы не слышали более трёх лет, значит им от Вас что-нибудь да нужно. Скорее всего, за Ваш счёт».

      С чего это Вовка решил пригласить его «на горячее», Максу было не ясно, и это поначалу очень напрягало. Но, что бы и как там не было, ехать в Москву Максиму необходимо было по-любому. Он оттягивал этот момент, как когда-то, судя по учебнику новейшей истории из его школьной юности, «немецко-фашистские захватчики оттягивает свой позорный конец».

      Долгожданное письмо от Вовки, случись оно вдруг, в чем Макс сомневался день ото дня больше, лишь выступило бы катализатором в происходивших с ним в последнее время жизненных процессах. Надо было закончить процедуру оформления отцовского наследства, пока остальные страждущие не налетели, по любимому выражению его матери, «как на горячее дерьмо с острым ножиком».

      В Казань они с мамой перебрались сразу же после шумного развода родителей Максима. «В ссылку на «пээмжэ», как с горечью любила шутить она в особо тяжкие минуты их с Максимом «автономки». Макс долгое время пытался разобраться в причинах произошедшего расставания родителей. «Для себя». Но, сполна выслушав, больше похожие на самооправдания, их «правдивые» истории, окончательно запутался и бросил это бесполезное занятие. Ни мать, ни отец вины за собой не видели, ответственностью за произошедшее много лет назад отчаянно играли в пинг-понг, и, казалось, до сих пор могли испытывать друг к другу, пусть и глубоко уязвлённые, но весьма себе тёплые чувства.

      По крайней мере, ни тот, ни другая узами брака себя более не связывали и братьями-сёстрами Максима на порадовали. Мать отцовскую фамилию – Студеника – назад на девичью так и не поменяла, разговоров о смене фамилии Максом в момент получения первого общегражданского паспорта не заводила.

      С полгода назад Максима разбудил подутренний звонок из Москвы. «Максим Валериевич, Ваш отец, Валерий Максимович Студеника сегодня ночью скончался от острой сердечной недостаточности. Примите мои соболезнования…», – сообщил отстранённый голос в трубке. – «Прощание с Валерием Максимовичем состоится послезавтра. Для вступления в права наследования, после похорон Вам необходимо посетить нотариальную контору по месту жительства усопшего…»

      Далее Максим уже не слушал. Отец, его отец, который всегда казался ему некоей, пусть далёкой, иногда вплоть