Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт. Влад Савин
Читать онлайн книгу.
демонстрации», но и сама присоединялась к митингующим, с оружием руках. Также имело место, когда военнослужащие Киевского гарнизона (не уроженцы Западной Украины) вели разлагающие разговоры и пытались саботировать выполнение моих приказов, ссылаясь на «там же свои».
С утра, а особенно к вечеру 24 июня, бандеровцы показали наконец свое истинное лицо. Поняв, что основная масса населения не поддержит их крики про «Украина не АССР», и считая, что привлеченные обманом уже замарали себя перед советской властью, участвуя в шабаше, фашисты начали открытые убийства, погромы и грабежи. Убивали не только за принадлежность к партии и комсомолу, но и просто по подозрению, а также угрожали колеблющимся из толпы, что придут за ними и их семьями в случае дезертирства. К тому же большая часть рядовых в батальонах УПА шла в Киев за обещанной добычей и теперь грозили своему же командованию бунтом, если оно и дальше будет запрещать им проявлять свою бандитскую суть. В то же время непринятие ответных мер с нашей стороны создало у руководства ОУН иллюзию нашей слабости и готовности к уступкам. В ночь на 25 июня бандеровцы массированно атаковали объекты, удерживаемые советскими войсками. Эти атаки были отбиты, с большими для противника потерями.
К этому времени мы уже имели достаточную информацию о численности мятежников, расположении их сил и штабов. С утра 25 июня началось наше решительное наступление, поддержанное свежеприбывшей 9-й кавдивизией (имеющей в составе не только конницу, но и танковый полк на Т-54 и батальон мотопехоты на БТР). Мятеж, окончательно потерявший поддержку киевлян, был подавлен уже к вечеру, еще несколько дней шло вылавливание укрывшихся и бежавших.
Еще один протокол допроса
(после событий)
Я вообще не украинец, курские мы. Работал на «Ленинской кузнице» с тридцать седьмого года, квалифицированный слесарь-корпусник, пятого разряда, техникум закончил. В сорок первом эвакуация, Сталинградская судоверфь, затем Сормово, так на фронт и не попал, в тылу ишачил как проклятый, за койку, пайку, бумажки госзайма и спасибо от Родины. Как Киев освободили, стал хлопотать, чтобы меня назад, дом тут у меня был, и родители остались, и сестра – меня с заводом эвакуировали, а их бросили под немцем. А мне говорят, шиш тебе, работай, где ты нужнее – если каждый будет там, где сам захочет, это полная анархия получится. Так мне начальник цеха и сказал.
Пока война, терпел. Понимал, что для Победы – надо. А как мир настал, снова пошел, а мне опять то же самое. А дом у меня здесь, меня из деревни под Курском совсем малым увезли, не помню уже ее. Ну, плюнул я на все и сам рванул из Горького в Киев. Как добирался, это своя история. И не нашел тут никого, дом разрушен, отца немцы повесили в сорок втором, мать умерла, сестру в Германию угнали – из всех, кого знал я прежде, в нашей Куреневке двоих лишь разыскал, они и рассказали. Ну, куда мне дальше – снова на «Кузницу» устроился, именем настоящим назвался, документ ведь прежний, да и на заводе