1917: Да здравствует император!. Владимир Марков-Бабкин
Читать онлайн книгу.
официально:
– Хорошо. Я желаю встретиться в Петрограде с князем Голицыным, генералами Хабаловым и Беляевым, а также со здоровыми силами общества.
– Ваше императорское высочество! – обрадованно запричитал человек с той стороны. – Мы счастливы будем увидеть вас в Петрограде! Я лично встречу вас на вокзале и гарантирую самую радушную встречу!
Это да. И прямая дорога мне от вас прямо на расстрел.
– Договорились, – буркнул я и повесил трубку на рычаг.
И, повернувшись, взглянул в зеркало на стене. Оттуда на меня по-прежнему смотрел великий князь Михаил Александрович Романов. М-да. Шлепнут они тебя, Миша, вот что.
– Прикажете подавать машину?
– Готовьте авто, но пока не подавайте. Мне надо подумать.
Джонсон склонил голову и вышел. Вероятно, отправился, по своему обыкновению, стучать на меня английской разведке.
Я повернулся к окну. Да, надо думать, и думать быстро. Потому как выхода из западни пока не видно, а рок вот-вот сомкнет свои ледяные пальцы на моем горле.
Глава I
Гатчина
Петроград.
27 февраля (12 марта) 1917 года
По Высочайшему повелению город Петроград с 27 сего февраля объявляется на осадном положении.
Командующий войсками генерал-лейтенант Хабалов, 27 февраля 1917 года
Гатчина.
27 февраля (12 марта) 1917 года
Возможно, кто-то мечтает попасть в прошлое, да еще и в тело великого князя. Как же, брат самого царя, боевой генерал, лихой наездник, командир знаменитой Дикой дивизии, любимец женщин и прочей светской публики. Подвиги всякие, балы, интрижки, высокое общество, ах-ах, такой душка и романтик! Или другие скажут: что ж ты, гад, стоишь, беги – спасай Россию, твори историю! Во-первых, подвигами всякими я сыт по горло на войне в своем времени, во-вторых, никаких балов и прочих светских удовольствий меня тут вовсе не ожидает, а ждут меня охваченный волнениями Петроград, Февральская революция и скорая пуля в голову в конце очень короткого здесь жизненного пути. Но, главное, что касается спасения России, то я очень даже «за» ее спасти, но пока я не вижу способа спасти даже себя самого. А вот насчет истории все верно, в историю я попал. Конкретно так попал.
Так что гляжу я на этот мир предельно неприязненно, испытывая к нему теплых чувств меньше, чем к запыленному и валяющемуся в гараже школьному учебнику истории. Впрочем, уверен, что окружающий меня мир относится ко мне со взаимным отвращением.
Что мы, в моем лице, имеем? Если отбросить все контрпродуктивные надежды на то, что все само собой переиграется, что временной глюк рассосётся сам собой, а я весь такой в белом окажусь вдруг в своем московском начальственном кабинете, оставив тут всех по уши в дерьме, то… Нет, не подумайте обо мне плохо, разумеется, я так бы и поступил, будь у меня подобная возможность. В конце концов, кто я тут такой? Случайным образом оказавшаяся в механизме песчинка, не имеющая к нему ни