Привратник. Максим Бодягин
Читать онлайн книгу.
в регенерации. Он с сожалением развернул машину в сторону берега и полетел домой, ощущая ненависть и горечь, и пытаясь собраться с мыслями. Приехавших гостей нужно было разместить, накормить, продумать график, по которому они будут знакомиться с остальными семьями Привратника так, чтобы никого не обидеть, нужно понимать, с кем встретиться в первую очередь, а кто может подождать, а ещё нужно проверить, всё ли готово к проведению торга, сверить в последний раз с Паифисом и Сантифом пошлины за каждое торговое место для приезжих, согласовать курс обмена денег и эталоны длины и веса на торге, дел целая куча, но почему-почему-почему он никак не может сосредоточиться на том, что действительно важно и почему он не в состоянии сосредоточиться ни на чём вообще? А разгадка-то тут простая, сказал сам себе Крестофор, глядя на жёлтые огни, медленно зажигающиеся вдоль мола. Женщина поставила тебя на место. Женщина, хрупкая и нежная женщина повела себя куда мужественнее, чем ты. А ещё она ткнула тебя в твои отношения с женой. А ты постоянно изменяешь Уле, по крайней мере, в мыслях. Бр-р-р, как я могу быть такой тряпкой? Как я могу быть таким слизняком?
Крестофор подлетел к берегу в тот момент, когда предохранители заорали непрерывно, сообщая, что подъёмники опустошены и аэрокаб грохнется о землю через несколько минут. Их угасающей мощности хватило ровно на то, чтобы как следует приземлить аппарат без повреждений, после чего они издали печальное гудение и вырубились. Крестофор с сожалением выбрался из кабины, снова чертыхнувшись, когда хворая нога отдалась режущей болью в колене и бедре, закрыл фонарь, запер кабину и осторожно спустился на землю.
Ему не хотелось идти домой. Он снял ветрозащитные очки и кожаный шлем. Ветер, тут же растрепавший его короткие волосы, уже наполняла сладкая весенняя влага. Крестофор ткнулся лбом в корпус аэрокаба, глядя, как дыхание замутняет полировку, и рисуя на ней пальцем бессмысленные загогулины. Всё тело дрожало. Он уже давно заметил, что стоило ему изрядно понервничать, как нога сразу же напоминала о себе. Сейчас она ныла так, что хотелось кричать.
Ине сказала, что когда-то любила отца, но ведь и он тоже его любил. Даже когда Зехария напивался в шатре чафали так, что юному Крестофору приходилось волоком доставлять его тяжеленное, измазанное чужой помадой, пахнущее чужими женщинами тело до аэрокаба, он всё равно любил его, хоть и жалел мать. Он помнил, как ей доставалось, пока она не умерла от болезни. Зехария колотил её так же, как бил сегодня Ине. Ох, Ине. Зачем ты напомнила мне о том, что отец смертен? Зачем? Теперь так трудно отогнать эту соблазнительную мысль о том, что можно просто снять с полки меч и одним ударом прекратить мучения всей семьи. А Уле? Зачем ты напомнила о том, как отец смотрит на Уле? Ты думала, я не знаю, как он пялится на неё? Ему мало одной тебя, Ине, ему надо покрыть всех самок в стаде, он не успокоится, мы все знаем, что он не успокоится. Он с каждым днём чувствует, чт