Приговоренная замуж. Вячеслав Викторович Сукачев
Читать онлайн книгу.
когда выбирался из кабины лесовоза, насмешливо ответил:
– Молод ты еще, Басов, молод… Подожди, жизнь не сегодня заканчивается, она еще и тебя обломает. Ты не думай, она не из одних вымпелов да почетных грамот состоит, у нее и оборотная сторона для каждого припасена… Так-то вот, шеф… – глаза у Соломатина блестели, нос был задорно привздернут, желтые гнилые зубы щерились в усмешке. – Не спеши, Володя, судить, спеши – понять… Пока!
А через час, когда загруженный кругляком лесовоз Басова уходил с верхнего склада, Васька Соломатин, приплясывая перед котлопунктом и ухарски поглядывая на дородную повариху тетю Машу, во все горло распевал:
Птицефабрика в селе
И еще две строятся.
А в деревне видят яйца,
Когда в бане моются…
III
Лето пришло дождливое, пасмурное, разлились реки и речушки, захлюпала вода под ногами даже на улицах поселка, а про сенокосные угодья, болота и мари – говорить нечего. Взойдешь на ближайшую сопку, глянешь окрест – море перед тобой. Доколь хватает взгляда – залита приамурская пойма, лишь кой-где торчат кусты шиповника и боярки, да волочит по большой воде разграбленный паводком мусор. Посверкивают, переливаются мелкие волны в холодных лучах лунного света. Тишина и покой над этим временным морем, где должно стоять в это время многочисленным стожкам душмяного июньского сена…
Угомонились птицы, занятые недавно появившимся прожорливым потомством, лишь по ночам еще звонко барабанит козодой да сизый дрозд изредка заведет утром мелодию, но тут же и снишкнет, не окончив песни. И лишь блудливо-беззаботная кукушка, падчерица лесных угодий, оглашает рёлки звонким «ку-ку!»
Долог и неусыпен июньский день. Торопливы и напористы июньские рассветы. Высоки и недоступны в редких прорехах грузных, многослойных туч звезды, улыбчиво-приветлив и лукав молодой месяц, сноровисто плывущий среди облаков, словно чёлн среди льдин в северном море.
– Ой, а мокрый-то, холодный какой, – прошептала полусонная Светлана, теснее прижимаясь к Медведкову и различая самые разные запахи, исходившие от него, – бензина, курева, сырости и пота…
– А ты думала, – усмехнулся Павел Иванович, крепко сжимая тугие и податливые плечи Светланы. – Ты как думала, мужики на жизнь зарабатывают?
Волнуясь, ощущая ее сонное тепло, тугие груди под сорочкой, плоский, мягкий живот, Медведков выискал в темноте ее губы, припал к ним, чувствуя, что нет сейчас ничего роднее и ближе для него, чем запах ее чисто вымытых волос, вкус ее отвечающих губ, тепло ее сильного тела…
– Ой, Паша, задушишь ведь, – счастливо бормотала Светлана. – Медведь, честное комсомольское – медведь… Па-аша-а…
Он гладил ее спину, искал губами ее грудь, проваливаясь в счастливые мгновения той полной близости и растворенности друг в друге, когда уже не можешь определить, где кончаешься ты и где начинается она…
– Почему ты так долго не приходил?
– А знаешь, я голоден, как зверь! – Медведков поцеловал