Оганян, как депутат со стажем, имел ключи от черного входа в здание собрания. Он частенько пользовался этой дверью, когда не хотел светиться у главного крыльца и привлекать к себе внимание. Сегодня этот ключ опять пригодился. Карен хотел пообщаться с Викой, и не по телефону. Он уже забыл, что наорал на нее в пятницу, да и вообще никогда не принимал в расчет обиды таких мелких сошек, как помощники депутатов. Оставив машину на соседней улице, он подошел к зданию собрания с тыла и нырнул в черный ход. По пожарной лестнице, которой никто не пользовался, он поднялся на второй этаж, юркнул в свой кабинет и запер дверь на ключ. Тяжело рухнув в кресло у стола, немного подумал, снял трубку внутреннего телефона и набрал номер юристов:

      – Привет, Аннушка, это Оганян.

      Девушка на другом конце провода радостно защебетала. Некоторое время назад у нее с Кареном случился небольшой, ничем не кончившийся роман – возможно, она надеялась на продолжение? Оганян прервал ее, не дослушав:

      – Аннушка, не в службу, а в дружбу. Я на больничном, а на моем столе лежат документы по Зеленой. Скажи Вике, пусть возьмет ключи у охраны и отнесет папку Рубцову. Сделаешь? Спасибо, дорогая.

      Вику, которой Аня тут же передала поручение, несколько удивило, что Оганян сам ей не позвонил, но она списала это на то, что депутату всё-таки стало стыдно после пятничного разноса на ровном месте.

      Отпирая дверь, она думала, что заходит в пустой кабинет, поэтому, увидев Оганяна за столом, застыла в дверях, выпучив глаза, будто увидела привидение.

      Карена позабавила ее физиономия, он усмехнулся и сказал:

      – Дверь закрой.

      – К-к-карен Суренович, мне Аня… – запинаясь, начала Лена.

      – Успокойся, всё правильно, я вначале позвонил Ане, а потом решил сам заехать.

      Услышав спокойный голос депутата, Вика несколько пришла в себя и даже попыталась вымученно улыбнуться.

      Карен гостеприимно указал