Через два дня после знаменательной встречи с Домом Джонсом Бетти столкнулась с Джоном Любезноу, который, прислонившись к стене возле ее подъезда, задумчиво курил. Ей давно хотелось с ним поговорить, но она не знала, можно ли разрушить барьер, который Джон воздвиг вокруг себя, с помощью обаяния и ссылок на завязавшиеся между ними приятельские отношения, или каждый раз, когда она пытается до него достучаться, она лишь делает эту преграду еще более высокой и непреодолимой.

      – Привет, – сказала Бетти. – Как поживает твоя сестра?

      Джон повернулся к ней и с отвращением поморщился.

      – Понятия не имею.

      Бетти напряженно улыбнулась. Неудачное начало. Похоже, в разделяющей их стене прибавился еще один ряд кирпичей.

      – А ты видел здесь Дома Джонса? – сделала она еще одну отчаянную попытку.

      Джон покачал головой.

      – Как тебе сказать…

      Как сказать?.. Бетти слегка растерялась. Интересно, что́ Джон имел в виду… Он либо видел Дома, либо нет; третьего не дано, а между тем… Вздохнув, она повернулась, собираясь подняться в квартиру, и тут Джон вдруг улыбнулся и добавил:

      – Он спрашивал о тебе.

      Бетти уставилась на него во все глаза.

      – Что-что?

      – Дом Джонс. Пару дней назад, что ли… Он подошел к моему лотку, чтобы посмотреть пластинки, а потом спросил: «Кто эта блондинка в униформе «Вендиз»?»

      – Вот это да!.. А что ты ответил?

      – Да ничего особенного. – Джон пожал плечами. – Сказал, что ты только недавно переехала и что ты живешь на третьем этаже. – Он снова повел плечами.

      – Боже мой! А ты сказал ему, как меня зовут?

      На лице Джона появилось какое-то странное выражение.

      – Не представляю, как я мог ему это сказать, когда я и сам этого не знаю?

      – Бетти! – почти прокричала она. – Меня зовут Бетти!

      Он медленно кивнул.

      – Я запомню.

      – А что он еще сказал?

      – Да ничего. Только спросил, кто эта блондинка, вот и все.

      Бетти заморгала, пытаясь скрыть дурацкую улыбку, которая появилась на ее лице, но не особенно преуспела: ее губы словно сами собой растягивались все шире.

      – Потрясающе! – проговорила она, обмирая от восторга. – Даже не верится!