– Зачем тогда становился священником?

      – Священником-следователем, – поправил Исаак и заглотнул содержимое рюмки. – Ты уверен, что это коньяк?

      Вместо ответа бармен просто протянул бутылку:

      – Читай.

      – Это же не по-нашему!

      – Тут написано, что это настояно на буке. Значит, коньяк.

      – Сам ты бук! Коньяк настаивается не на буке, а в дубе. Точнее, в дубовых бочках. Кажется.

      – За это стоит выпить, – тонко намекнул бармен. – Так чего ж ты стал священником, если тебе не нравится?

      Чего он стал священником? Исаак горько вздохнул, положил руки на стойку и водрузил сверху голову. Взгляд у священника-следователя стал пустым и печальным.

      – А меня кто-нибудь спрашивал? Мои добрейшие родители, которых я никогда в глаза не видел, оставили меня на ступеньках часовни. Я вырос в Церкви, среди священников. Кем я мог стать?

      Бармен посмотрел на клиента-собутыльника с новым интересом. Но не нашел что ответить и пожал плечами. Исаак опечалился еще больше.

      – Они сделали из меня священника-следователя. Обеты, запреты, правила. То не делай, сюда не ходи. А я хочу радоваться жизни. Развлекаться. Что в этом плохого? Все развлекаются. Ты видел утконоса? Вот шутка так шутка. А павлин? Разве это не издевательство – обрядить курицу в яркие перья, но оставить ей куриные мозги? А мне говорят, что я священник и не могу пить или перекинуться в карты. Потому что я должен являть собой пример праведности. А я разве не являю? Я же не убиваю, не краду, Призраков, как и учили, ненавижу всем сердцем. Даже отца с матерью почитаю, хоть они меня и бросили. Я не желаю жены ближнего своего. Да и зачем, когда вокруг столько незамужних дамочек? Но к ним клеиться почему-то тоже нельзя. Хотя в священной литературе об этом ни слова. И почему я должен это терпеть? Я и так праведник. А если мне не дадут выпить, стану святым. Давай по последней, и я пойду.

      – Куда?

      – К вашему начальству. Где у вас тут местное правительство?

      – А тебе зачем? – глаза бармена загорелись любопытством, словно масла в огонь плеснули.

      – Надо, – уклончиво отозвался Исаак. – Я ж к вам по делу прилетел, а не пить тут с тобой.