Церковь – коллективный Иуда. Евгений Батраков
Читать онлайн книгу.
313 году установил режим религиозной терпимости на территории Римской империи, а последний император единой Римской империи Феодосий I Великий в 380 году объявил, что христианство – единственно допустимая религия, и что его подданные должны верить исключительно в единого Бога Отца, Сына и Святого Духа и придерживаться догмата о Святом Духе. Причем, Константин I не ограничился одними лишь гуманистическими декларациями, он подкрепил свою позицию еще и совершенно реальными делами: издал указ о содержании духовенства – церковные должностные лица стали получать денежное и натуральное жалованье [111]; освободил церковь и клир от налогов и общественных повинностей; утвердил за церквями право приобретать недвижимое имущество и владеть им; дал указание вернуть ранее конфискованное или разграбленное церковное имущество; построил роскошные, украшенные злотом и серебром монументальные базилики (только в Риме – семь) и принес им в дар земельные владения в Италии, Африке, на Крите и в Галлии [112].
Сильные мира сего, облагодетельствовав христианскую массу, при этом были не бескорыстны, но расчетливы. Вынужденно. Дело в том, что Римская империя при Константине I, как и Великая Армения при Трдате III, столкнулась с целым рядом кризисных явлений в экономике, ремесле, торговле, в сфере государственного управления. И, конечно же, в атмосфере социально-экономической и политической нестабильности, и всеобщего недовольства ждали своего часа многочисленные претенденты на высшую власть. Достаточно мощной силой этих претендентов могла стать и церковь, к тому времени уже епископальная, т. е. хорошо организованная и единая, представители которой были среди всех, в том числе, и среди обеспеченных слоев римского общества. И Константин не только легализовал эту силу, но и, фактически, подчинил ее своей воле, возглавил ее, объявив себя «епископом внешних дел Церкви». И епископы беспрекословно подчинялись воле императора, ставшего гарантом их сытости и безопасности. Более того, он даже вмешивался в вопросы веры, и даже сам созывал Соборы, и председательствовал на них. Например, по его инициативе в 325 г. Был созвал Никейский собор, на котором присутствовало около 300 участников из Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта…
Впрочем, и сама Церковь тому не противилась, и к подобному уже давно была готова. В частности, известно, что еще в 177 году Афинагор Афинянин в «Прошении о христианах» угодливо распинался перед императором Марком Аврелием и его сыном Люцием: «Какие люди более заслуживают получить просимое, как не мы, которые молимся за вашу власть (здесь и далее выделено мной. – Е.Б.), чтобы сын, как требует справедливость, наследовал от отца царство, и чтобы ваша власть более и более утверждалась и распространялась и все вам покорствовало? Это полезно и для нас, чтобы нам вести жизнь тихую и безмятежную (1 Тим. 2:2) и охотно исполнять ваши повеления» [113].
Исполнять повеления власти в обмен на тихую и безмятежную жизнь – такова была рамка сговора. Церковники самым бессовестным образом оправдали