Когда, наконец, закончится строительство нашего нового офиса (а мировой кризис его здорово затормозил), кроме нормальной кухни, тира и спортзала, там обязательно будут предусмотрены отдельные помещения для гримерной и для гардеробной. А пока и то, и другое находится в нашей с Гошей комнате: гримерная – это тумбочка с зеркалом у окна, а гардеробная – стойки с вешалками в углу за ширмой.

      Гошка усадил меня перед зеркалом, достал из ящика и выложил на тумбочку в строгом, только ему одному известном порядке материалы, необходимые для моего превращения в сомнительную личность, пособницу наемного киллера. Кроме обычной (но очень высокого качества) косметики, там были коробочки с театральным гримом, гуммоз, гримерная краска, специальная жидкость для образования коллоидных рубцов и прочие хитрые приспособления. Потом напарник начал колдовать. Именно колдовать, другого слова я подобрать не могу. Мне не часто приходится гримироваться, обычно я обхожусь тем, что скрываю под париком рыжие волосы да подкрашиваюсь поярче. И ничего, проходит. Хотя, конечно, если внимательно посмотреть, узнать меня можно без проблем. Когда же за дело берется Гошка… с теми женщинами, которых он из меня делает, я даже не знакома!

      Вот и сегодня на моих глазах напарник не рисовал, не лепил – он создавал мне новое лицо!

      – Гошка, где ты этому научился?

      – Чему этому? – рассеянно спросил он, прилаживая мне на нос характерную горбинку.

      – Этому искусству. Ты же из меня просто другого человека делаешь!

      – А ты как думаешь?

      – Ну-у… – Никак я не думала, откуда мне знать, где готовят гримеров-волшебников. – Может, курсы какие, жутко засекреченные.

      – Нет, Ритка, все гораздо проще. У меня родители гримеры, они и сейчас в нашем драм-театре работают. И я с детства за кулисами, в окружении таких вот коробочек. Это первые мои игрушки были. Сначала я кукол гримировал, потом, лет в десять, отец со мной серьезно заниматься стал. Мама тоже пробовала, но у нее учительских способностей нет – показать может, а на объяснения у нее терпения не хватает. В пятнадцать лет я вместе с ними уже работал, некоторые актрисы, особенно пожилые, предпочитали, чтобы именно я их гримировал. Наверное, с тех пор я и предпочитаю женские лица. С ними интереснее, есть где развернуться.

      – То есть ты по-настоящему работал гримером в настоящем театре?

      – Ритка, не верти головой, ты мне мешаешь!

      Я послушно замерла, напряженно выпрямив шею, и Гошка смилостивился, ответил:

      – Ну,