Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев. Вильгельм Грёнбек
Читать онлайн книгу.
я потащу за собой вас.
Человек, который не способен отомстить за оскорбления, является нидингом, изгоем и лишается защиты закона. Истошный крик о защите чести слетает с уст родственников, потому что они боятся. Без сомнения, это главным образом было формальным делом, когда во Фрисландии один из родственников убитого мужчины схватил меч и нанес три удара по могиле, воскликнув в присутствии всей семьи: «Месть, месть, месть!» Таким же формальным делом был и ритуал, во время которого жалобщики выхватывали мечи и издавали первый крик, а потом относили тело в суд и, прокричав еще два раза, убирали мечи в ножны. Но формы были не более яростными, чем чувства. Среди мужчин, которые испускали крики, разносившиеся далеко по всей округе, существовало напряжение. Закон не знает такой неукротимой жестокости. Он дает советы, взвешивая свои слова, но оставаясь при этом искренним, как тот, кто видел человеческое существо в тяготах жизни; а когда уже все сказано и сделано, требование закона о необходимости чести для человека столь же полно сочувствия, что и вопли родственников. Четкое и строгое по форме слово законника не позволяет требованию набрасываться на нас с диким криком родичей: «Требуем мести!» Тем не менее если наши уши открыты тому, что излагает законник в своих кратких предложениях, то мы можем с помощью этого непрямого свидетельства получить всепоглощающее представление об энергии чести, которое усиливается от сознания того, что мы видим, как эта энергия преобразуется в поддерживающую энергию общества.
Процесс германского суда строится на том принципе, что обвинения – выдвинутого, разумеется, в надлежащей форме – вполне достаточно, чтобы человек смог сам защитить себя. Любой должен был быть готовым свести к нулю простое, необоснованное обвинение с помощью своей клятвы и клятв его сторонников. Если же человек молчал, то это означало, что он согласен с обвинением, и дело считалось решенным, как если бы он сам публично признал свою вину. Никто не боялся, что таким способом можно вынести приговор совершенно невинному человеку, поскольку молчание не считалось молчаливым согласием; наоборот, само обвинение считалось способом внушить человеку мысль, что он виновен. Если человек не способен отбросить обвинения, то пусть оно, так сказать, проникнет в него и пометит. Обвиняемый не доказывает, что он чист; он сам себя очищает.
Таков был господствующий принцип в германском судебном процессе, и он объединял людей в сообщество закона. Так же и в повседневной жизни, по-видимому, человек приобретал власть над другими с помощью своих слов. Один человек мог раздавить другого, чтобы показать свою силу, смелость, свою безрассудную храбрость. Можно было подчинить себе человека, выразив сомнение в его мужестве. У исландцев был даже специальный термин, обозначавший такие слова, предназначенные для подстрекания: fryjuord. Этим обидчик выражал свою уверенность в том, оскорбляемый им лишен мужских достоинств. Жил когда-то человек по имени Мар. Одни люди решили его извести.