Жена моего любовника. Ирина Николаевна Ульянина
Читать онлайн книгу.
эталон от суррогата. Так и с любовью: где великое чувство, а где – его эрзац, низменная похоть?.. Отдыхающие в лавке приобретали дешевку, полагая, что приобщаются к образцам античного искусства, и тешили плоть с первыми попавшимися знакомыми, безоглядно поддавались инстинктам, не сомневаясь, что предаются любви…
В чердачной каморке нарисованные небожительницы – греческие богини на амфорах, вазах и тарелках – теснились в соседстве с тщедушными карликами, наделенными громадными фаллосами. Панайотис, хозяин этого сувенирного беспредела, представлявшийся художником, походил на одного из них. Отупевший от пива низкорослый пузан изнывал от гиперсексуальности. Ему всегда хотелось и моглось: реагировал на все, что движется, крутил напропалую с такими же неразборчивыми, как сам, туристками, используя для дневных утех Серегин топчан в подсобке. Там же под рукой имелась большая коробка с презервативами – Панайотис, не мелочась, не экономя на безопасности, закупал их оптом. По лавке частенько сновали его малолетние охламоны – художник имел то ли троих, то ли четверых сыновей, похожих друг на друга, как капельки ртути, и таких же шустрых. Их присутствие абсолютно не смущало развратного сувенирных дел мастера, он побаивался только своей рогоносной супруги – жгучей брюнетки с усиками на верхней губе и тройным подбородком, упиравшимся непосредственно в необъятную грудь. Дамочка неизменно являлась перед закрытием заведения, чтобы выгрести выручку из кассы. Похоже, деньги ее возбуждали сильнее, чем озабоченный муж. Хотя кто их разберет, этих загадочных потомков древних эллинов?
Как бы то ни было, торговля лепней и мазней у Панайотиса шла бойко, потому он и взял в помощь Серегу. Наплывы покупателей наблюдались обычно после полудня, когда курортники возвращались с пляжа, и после ужина, когда туристы совершали променад. А в затишье сиесты мы с Волковым обшаривали окрестности в поисках уединения. Перепробовали все возможности, предоставленные природой, – прятались в апельсиновых рощах и на виноградниках – в частной собственности, где нас в любой момент могли застукать сторожа с дробовиками. Забирались в горы, где почва была каменистой, а перезрелая трава – слишком жесткой и сухой. Попытки превращались в пытки, ведь и в горах и в долинах кишмя кишели насекомые. Докатились мы до пляжного лежака, над которым полоскался выгоревший почти добела тряпичный тент.
Почему он мне припомнился? Ах да, ножка перекошенной тахты стучала об пол совсем как лежак по гальке, и жарко стало почти как на пляже… Там, в Лутраках, мы после соитий частенько нагишом бросались в море – плавали, ныряли, брызгались, хохотали, и всякий раз я расточительно смывала в соленых волнах семя любимого мужчины. Нет бы беречь как драгоценность, и тоже забеременеть, и поставить Серого Волка перед фактом, перед неопровержимым доказательством своей любви… Но кто мог заподозрить кудрявого мачо в чадолюбии? Кто бы знал, что этот неутомимый искатель приключений, охотник за удачей отнесется к отцовству с энтузиазмом? У Валерки, к