Метро 2033: Кочевник. Сергей Алексеев
Читать онлайн книгу.
верху красовались два черепа, бараний и коровий, а четыре крупные белые буквы и стрелка указывали только один пункт назначения, ожидающий того, кто рискнет двинуться по трассе дальше на восток. «Өлім» – по-казахски «смерть». Ворона, лениво долбя кость, с интересом уставилась на всадника, потом взмахнула крыльями и каркнула, торопя с принятием решения.
– Мне туда не надо, курица, – проворчал Шал и завернул коня к Луговому.
Мост на трассе перед станцией оказался разрушен. Все же несколько опор не выстояли во время встряски, которую устроила растревоженная природа, и чтобы не тратить силы коня на преодоление насыпи, пришлось объезжать лепестки автомобильной развязки по широкой дуге. Поселок оказался в лучшем состоянии, чем лет тридцать назад, когда сильное землетрясение разрушило оба населенных пункта – и Кулан, и Луговой, почти до самого основания. Саманные здания не выдержали тогда внезапного удара стихии, и только материальная помощь со всей республики позволила обеспечить пострадавших новым жильем. Дома, отстроенные за десять лет до Великой Скорби, сейчас пустовали, и жилым стал только центр города. Переняв в Таразе древнюю схему защиты города, опустевшие районы отделили от заселенных, перегородив свободные пространства баррикадами, которые при желании можно было, конечно, преодолеть, потратив на это некоторое время и имея начальные зачатки разума. Но в основном отбиваться приходилось от дикого зверья, так что оборонительные свойства этого подобия крепостной стены жителей вполне устраивали.
Асфальт в поселке закончился на самом въезде, толком не успев начаться, и под копытами иногда похрустывал гравий, заметаемый песком и пылью. Ворота из листов железа разного размера больше походили на лоскутное одеяло, и днем были распахнуты настежь. Наблюдательный пост над ними соорудили из установленного вертикально длинного железнодорожного контейнера, обзорная же площадка состояла из навеса, мешков с песком и располовиненных бортовых створок от грузовой платформы. С нее на крышу соседнего двухэтажного здания, где стоял пулемет, защитники прокинули мостик из таких же бортов.
Мешки с песком и старые покрышки у ворот образовывали подобие бруствера для защиты часовых, которых почему-то в поле видимости не наблюдалось. Остановив коня перед этим контрольно-пропускным пунктом, Шал свистнул. Через несколько минут над мешками появилась пара заспанных лиц местной охраны.
– Салам, джигиты! – зычно поприветствовал их Шал.
Один из стражей вышел на дорогу и поздоровался. Лицо молодого парня было незнакомо, но это и неудивительно. Шал в прошлый раз в Луговом пробыл недолго и друзей, кроме акима, завести не успел.
– Солдат спит, служба идет, да? Как служба-то? – спросил он с улыбкой.
– Нормально.
– Э-э-э, неверно отвечаешь, сразу видно, в армии не служил. Нужно говорить: служба, как мед!
– Что такое мед?
Вопрос поставил Шала в тупик. Он и забыл, что поколение, вступившее в зрелость уже после Великой Скорби, незнакомо со многими довоенными вещами, и начать сейчас объяснять – значит потратить