Оля отвезла сына к маме (которая на что-то радостно и туманно намекала) и вернулась домой. Самин заканчивал убирать мусор, прохаживался пылесосом по дивану и ковру.

      – Осторожно, – предупредил он, – не наступай, здесь стекло.

      Выключил пылесос и ответил на безмолвный вопрос Оли:

      – Ваза разбилась… О голову твоей подруги Тины, не к ночи будет помянута.

      – Что-о?!

      – Давай хлопнем по рюмке коньяка? Мне требуется в лечебных целях.

      Оля отказалась, а Самин налил себе, выпил, крякнул от удовольствия:

      – Не спиться ли мне? Имею повод – жена не прощает. Оленька, ты меня станешь вырывать из лап зеленого змия?

      – Перестать паясничать. Что здесь произошло?

      – Рассказываю. Сначала пришли мама и теща, с идеей… Оля, ты беременна?

      – Нет, – удивилась Оля.

      – Ага. Но я заранее объявляю – на второго, третьего, четвертого ребенка согласен. Но пять – уже перебор, тебе не кажется?

      Оля дернула досадливо головой.

      – Продолжаю. Мамашки заподозрили меня в покушении на избавление от ребенка. Несуществующего в проекте! Мол, я подбиваю тебя на аборт.

      – Что за бред!

      – Я его стоически выдержал. Успокоил бабушек, чаем напоил, выслушал про варианты возможных имен для мальчика или девочки.

      – При чем здесь Тина?

      – Она следом явилась. Еще выпью. Не хочешь? Ну, за твое здоровье! Итак, явилась эта… как бы культурнее сказать… мымра болотная.

      – Самин!

      – Прости! Я знаю, что ты ее любишь. Но я то не переношу! Голос, морда кроличья…

      – Самин!

      – Еще раз прости! Ничего не могу с собой поделать, отвращение биологическое, на клеточном уровне. Но я терпел! Долго, минут тридцать ее словесный понос терпел. А потом – бац! Взрыв в башке, ничего не помню. Гляжу – она вся в сухофруктах. Это я ее по голове вазой огрел.

      – Самин, ты с ума сошел? – впервые за последнее время Оля проявляла какие-то эмоции.

      – Не без того. Аффект. Смягчающее обстоятельство, суд должен учесть.

      – Какой суд? – взволновалась Оля. – Ты ее покалечил? «Скорая» увезла?

      – На собственных ногах убралась, падла! Крови не было, думаю, шишкой отделалась.

      – Налей.

      – Что?

      – Налей мне коньяк.

      – Вот это правильно, это по-нашему. Закуску – лимон, конфетку – принести?

      – Обойдусь.

      Жена выпила, закашлялась, выступили слезы. Самин протянул носовой платок.

      – Я все-таки не понимаю, – сказала Оля, отдышавшись. – За что ты побил Тину?

      – Не побил, а проучил. Заслужила. Как хочешь относись, но я нисколько не жалею.

      – У тебя как с головой?

      – Плохо. Мне, Оленька, очень плохо из-за того, что ты меня не прощаешь. Это не жизнь! Это командировка в ад! Что мне сделать? Хочешь, кастрируюсь? Предварительно сдам стратегические запасы спермы на случай искусственного зачатия тобою моих детей и кастрируюсь.

      – Ты