В закутке для курящих никого не было.

      Но как только Дарья уютно устроилась на кожаном диване, из-за угла вылетела запыхавшаяся Кудряшова. Рыжая. Огромная. Безвкусная, как матрешка на ярмарке, с веснушками вполлица.

      «Б-рр! – внутренне содрогнулась Дарья и бесстыдно дала ход своей гадкой мыслишке. – ЭТУ я ненавижу больше всех!»

      – А Ольга где? У Димы? – притормозила возле нее Кудряшова, обдав приторным ароматом турецкого парфюма.

      – Уехала, – Дарья выдохнула дым через нос.

      – Уже?! – слишком бурно огорчилась Надежда и даже всплеснула руками. – Ах ты, господи…

      У Кудряшовой всего было чересчур – эмоций, макияжа, жестов и… идиотских словечек.

      «Да иди ты уже, – мысленно взмолилась Дарья, – а то я сейчас задохнусь».

      – Ну надо же! – Надя прислонилась к стене, прижав к груди сумку. – Так и знала, что опоздаю… Оргтехнику закупала. Так пока все документы оформили, пока подписали… Телились, телились!.. – Она опять слишком горячо огорчилась, только руками, слава богу, не всплеснула.

      «Иди отсюда, иди! – в отчаянии телепатировала Дарья. – Не могу тебя ни видеть, ни слышать!»

      Но Кудряшова вдруг с сочувствием на нее посмотрела и плюхнулась на диван – близко-близко – Дарья даже ее дыхание почувствовала на своей щеке.

      О, господи! Сейчас стошнит!

      Но испытания на этом не закончились.

      Кудряшова взяла ее руку в свои теплые пухлые ладони и проникновенно произнесла:

      – А ты, Даш, брось! Не стоят эти мужики, чтоб из-за них расстраиваться, ей-богу!

      – Ты это о чем? – Дарья высвободила руку и слегка отодвинулась.

      Холодность и отстраненность – вот пока ее оружие.

      – Да ладно, я же вижу, не слепая, – вздохнула Надежда. – Ходишь с тоской в глазах, даже с лица спала.

      Холодность и отстраненность. Раньше времени нельзя выпускать этого черта – ненависть… Пусть сидит пока тихо, ждет своего часа.

      – Я вон сколько своего счастья дожидалась, уж думала, все, не светит мне ничего, а дождалась. И ты дождешься. Встретишь того, кого надо! А этого, твоего, даже не вспомнишь потом. Я те точно говорю! У меня на это рука легкая.

      Кудряшова наконец встала, отряхнула зачем-то юбку и помахала рукой – точно Грозовский от нее нахватался.

      – Ладно. Пойду в бухгалтерию отчет давать.

      Упорхнула, скрылась наконец с глаз. Только успела раза три обернуться и опять – все махала и махала своей