Вновь попадаю в Лукоморье.

      Что вижу? Новое подворье,

      Изба стоит, что краше прежней,

      А рядом дева. Взглядом нежным

      Вдруг приглашает на порог.

      И устоять я здесь не мог.

      Прошёл в хоромы. Пахнут краской.

      Неужто я, зазванный лаской,

      Не побоявшись пересуды,

      Скандалов и битья посуды,

      Вновь посетил волшебный дом?

      Хоть думал часто я о том…

      Я так устал от мыслей бренных,

      В произведениях нетленных,

      Стараясь вывернуть наружу

      Всю суть свою. Свою всю душу,

      Что юной деве подарил,

      А после так себя корил…

      Я вижу альков пред собою.

      Меня манит он, я не скрою,

      Фантазии во мне рождает.

      Что суждено? Разве кто знает!

      Ведь в предвкушении чудес

      Вернулся вновь я в чудный лес.

      Она в дверях стояла молча.

      С огнём в глазах, голодных, волчих.

      Как будто съесть меня готова.

      Но это было всё. И снова,

      Лишь в лес вошёл – скорее к ней,

      Магнита тянет что сильней.

      На ней наряд почти прозрачный,

      А я нахмурился и мрачный

      Смотрел на ткань, что невесома,

      Хоть в теле чувствовал истому,

      Стараясь ревность всю убрать.

      Что было? Лучше мне не знать.

      Я сделал шаг. Она молчала.

      Смотрела и не отвечала.

      Вдруг лёгкий ветерок с порога.

      Взметнулась ткань, открыв дорогу,

      Что в шёлке пряталась слегка.

      И, словно крылья мотылька,

      Улыбка губы озарила.

      Она как прежде стала милой,

      Кого я вспоминал в разлуке,

      Чьи представляя нежны руки

      К щекам своим прижать мечтал.

      Я любовался. Не дышал…

      Я протянул тихонько руку:

      Дотронуться б! Но тут от стука

      Я вздрогнул. Ворон на оконце

      Взлетел и заслоняя солнце

      Уставился, лишь «Кар» сказав.

      Иль может в спешке я не прав?

      Его прогнать я не пытался.

      Взгляд перевёл и постарался

      Вновь погрузиться в то, что было.

      Она стояла, как застыла.

      Огнём горели лишь глаза.

      Вот всполох грома, и гроза

      Её словно толкнули в спину.

      Один лишь шаг, и вновь застыла.

      Как лебедь протянула руку

      Ко